Сунг - [9]

Противовесом этого «коктейля Молотова» считался Куляб, столица клана дехкан (3), победившего во время войны не без помощи русских и узбеков. Кулябцы хотя и отличались жуликоватостью и раздолбайством в несении службы, но «вовчиков» ненавидели люто: понимали, что в случае чего, пощады не будет. Поэтому на них в случае обострения обстановки можно было положиться.

О ситуации в регионе я знал не только из сообщений о военно-политической обстановке в регионе, которые командование более чем регулярно доводило до офицеров.

В Кулябе у меня завелся свой «конфидент». Он относился к самому уважаемому этническому клану в Таджикистане — персидскому. Таджики вели свою родословную именно из Ирана, поэтому являться чистокровным иранцем считалось особой честью.

Получивший неплохое гуманитарное образование в Душанбе, перс прекрасно знал историю Туркестана. Изумительно (как и полагается местным, желающим выжить в пылающем котле междоусобиц) разбирался в межклановых противоречиях республики. Ко всему прочему мой новый друг являлся союзником России по всем показателям: был женат на русской полукровке, ненавидел ваххабитов и воевал против них в 1992 году на стороне кулябского клана.

Я с ним выпил не один большой чайник зеленого чая, часами просиживая на мягких курпачах в уютном домике на окраине Куляба и слушая его размышления о геополитическом будущем Таджикистана.

— Кулябцев пришлем… — неопределенно пообещал комендант. — Сейчас ты мне на вопрос четко отвечай: сможешь надежного парня к этому бурундуку приставить?

— Замкомвзвода есть, — ответил Саранцев, — Из учителей. Семья под Курганом погибла. Загнали с толпой таких же несчастных в сарай, забили двери, проделали в крыше дыру и закачали туда раскаленный гудрон… Представляете? Он этих «вовчиков» рвать зубами готов…

— Вот и пусть присматривает, — заключил Рукосуев. И, обращаясь уже к нам всем, добавил, — Пошли, ребята! Дотемна надо успеть дойти до заставы…

— Товарищ подполковник! — остановил я его, — я ж сюда не на экскурсию прибыл. Мне нужно с обстановкой ознакомиться.

— А она тебе еще не ясна? — прищурился Рукосуев.

Отступать я не собирался.

— Нет, товарищ подполковник! По долгу службы я обязан переговорить со старшим лейтенантом.

— Дело твое, — отступил Рукосуев.

Он понимал, что сбивать меня с пути выполнения служебных обязанностей не просто вредно для нервов, но и опасно для карьеры. Вдруг окажусь стукачком? И накатаю рапорт на имя начальника пограничного отряда о том, как подполковник занимается самоуправством во вред службе. Я-то знал, что делать этого не буду, но коменданту догадываться об этом было совсем необязательно.

Я подошел к начальнику «стопаря», наблюдавшему за нашей перепалкой с засунутыми в карманы бушлата руками. Столь вольной позой в присутствии старшего начальства он явно хотел продемонстрировать неодобрение этому самому начальству.

— Старший офицер отдела границы отряда старший лейтенант Саранцев, — козырнул я ему, — Теперь это будет мой участок. Отойдем?

С первого взгляда Снесарев вызывал симпатию. И дело было даже не в том, что наши фамилии чем-то похожи, что мы погодки и в одном звании, и что получили по «фитилю» от коменданта. Причем, зря получили…

В начальнике «Сунга» было качество, которое я всегда ценил в людях — самостоятельность. Таким тяжко жить не то что в армии, где самостоятельность выжигают каленым железом, но и на «гражданке».

За то, что самовольно передвинул на километр расположение «секрета», чтобы накрыть группу китайских контрабандистов с героином (времени на доклад не было), я в свое время не получил в срок звание капитана. Хотя позже за такой же проступок заработал медаль. При другом начальнике…

В старших классах школы я прочем строку: «В самостояньи человека — залог величия его». Прочел и запомнил. Наверное, зря запомнил. Поскольку чаще сталкивался с материальным проявлением житейской мудрости «Главное — не высовываться!» Я неоднократно ловил себя на мысли: «Руководствовался ли этим девизом в реальной жизни автор цитаты — полковник лейб-гвардии кирасирского полка Александр Фет? А если да, как ему удалось дослужиться до степеней известных и воинских чинов с такими принципами?! В старой русской армии инициативу не жаловали более нашего…»

— Ну, как здесь? — спросил я Саранцева, — Обстановка?

— Тихо, — ответил он, — Уже неделю. Это и настораживает. Раньше на нашем участке «духи» проявляли активность день — через день. А тут — тишина. Интересно, что теперь ползают на соседнем участке — на «Шахтах», где ты был. Но, я подозреваю, что если и будет прорыв — то у нас. Там — для отвода глаз.

— Ты докладывал?

— А как же!

— Ну, и чего?

— Чего-чего! — зло сплюнул на снег Саранцев, — Черта лысого! Получил приказ «Усилить охрану государственной границы!». Как будто мы здесь плюшками балуемся!

— Почему ты решил, что у тебя рвать будут? — задал я новый вопрос.

Интерес был не праздный. Я уже решил, что по возвращении доложу позицию Снесарева по команде «наверх». А для этого следовало запастись весомыми аргументами.

— Активность наблюдали на той стороне, — ответил мне начальник «Сунга». — Да и переходить Пяндж удобнее напротив нас. В районе «Шахт» крутой склон — там легче отбиться от атаки. У нас же — сам видел…