Сунг - [10]
— Минами прикрылся?
— Везде мины не поставишь.
— Понял…
— Документацию смотреть будешь? — спросил Снесарев, вынимая из кармана сине-красную пачку «Президента», популярную среди офицеров в этих краях, и протягивая мне сигарету. — Водку пить не приглашаю — сам видишь…
И он выразительно покосился на Рукосуева, с недовольным видом вышагивавшим поодаль и регулярно глядевшего на часы.
— Документы у тебя в порядке? — ответил я вопросом на вопрос.
— Без базаров, — щелкнул зажигалкой «старшой», — у меня хватает грамотных солдат, чтобы бумажки писали. Слышал ведь — даже учитель есть! Это на «Шахтах» одни кишлачники сидят…
— Тогда проверять не буду. Скажи лучше, как у тебя с водой?
— Есть. Ребята с Пянджа таскают.
— Далеко же!
— А что делать? Иначе дерьмом зарастем. Поэтому и тропу я днем не минирую.
— А ночью?
— На ночь «сигналки» ставлю. Напротив тропы пулеметное «гнездо» находится, пулемет пристрелял лично. Так что не сунутся.
Я жму Саранцеву руку:
— Удачи тебе! В следующий раз подольше у тебя побуду.
— Гостям всегда рады, — улыбнулся он в ответ, — Водка найдется, где спать — тоже. Вши у меня на «точке» не водятся. Только приходи без высокого начальства…
И «старшой» вновь бросил выразительный взгляд на подполковника.
— Постараюсь, — усмехнулся я и направился в сторону коменданта и разведчика, то и дело нетерпеливо посматривавших в нашу сторону.
Тропа, по которой мы собираемся спускаться со склона, начинается в метрах пятистах от позиций «плохоуправляемого» Снесарева. Старлей собрался было нас провожать, но Рукосуев его остановил:
— Твое место здесь. Не бойся, не заблудимся.
Комендант помолчал, словно раздумывал: стоит ли еще добавить «фитиля» офицеру, или для него на сегодня достаточно.
Мы уже отходили от траншеи, на бруствере которой стоял начальник «стопаря», сдвинувший по своему обыкновению шапку на затылок, как подполковник вновь повернулся в его сторону.
Я уже готовился услышать заключительный разнос коменданта (за что на этот раз, неужто за шапку!?) Но, к удивлению, услышал другое:
— На отметку «16–04» своих людей поставишь завтра. Старший лейтенант (он показал на меня) доложит в отряд о твоей инициативе. Проведут ее приказом и — вперед! А пока не своевольничай (не удержался все-таки!). Ты человек военный и посему обязан исполнять приказания. И не проявлять инициатив, как какой-нибудь бригадир из колхоза «Красный лапоть»: «Дай-ка я вон ту грядку вспашу для бабки Марьи!»
— Бабкам всегда надо помогать, товарищ подполковник! — тихо заметил Снесарев.
Я мысленно ему зааплодировал: наш человек, не позволяет себя валять как Дуньку на сеновале! Потом заметил, как вспыхнуло от обиды обветренное лицо старшего лейтенанта, и отвернулся. Было неприятно присутствовать на этом беспочвенном разносе, да еще в присутствии других офицеров и подчиненных. Теперь даже подсуетившийся разведчик сосредоточенно ковырял носком сапога землю, демонстрируя свое молчаливое неодобрение.
Похоже, Рукосуев сам понял, что перебрал. Но его упрямая натура (найти бы ей другое применение!) не желала это признавать.
— А ты не умничай, когда разговариваешь со старшими по званию! — бросил он напоследок и, не оборачиваясь, пошел к краю склона, откуда начинался спуск.
Я чуть не сплюнул от злости: пару часов назад то же самое приходилось выслушивать мне. В качестве проявления солидарности прощально махнул Снесареву рукой.
Тот вяло помахал в ответ.
Глава 3
Для чего нужна «моторолла»
Здесь тоже когда-то разрабатывали уголь — под ногами хрустела антрацитовая крошка. Она хорошо цепляла подошвы наших «облегченок». Поэтому, несмотря на то, что тропа вилась по заснеженному склону горы как поросячий хвост, спускаться вниз было достаточно легко.
Необременительной рысью, притормаживая каблуками на поворотах, мы двигались вниз — к малюсенькому кишлачку без названия, прилепившемуся к подошве горы. Щадящий ритм движения позволял перебрасываться словами и отбрасывать с тропы кончиком ботинка осколки «духовских» «эрэсов».
— Все учишь вас, молодежь, учишь, — вновь начал свое бухтение Рукосуев, — А вы все ерепенитесь. Независимость мышления демонстрируете. Я тоже в свое время демонстрировал, до Афгана. А там понял: сила наша в дубовости, в неповоротливости нашей. Чем тяжелее машина, тем труднее ее сбить с направленного пути.
— А если направление выбрано не совсем верно, и его нужно подкорректировать?
Я не ожидал, что майор вдруг запишется в оппоненты коменданту. Тем более, в таком идеологически скользком споре. Извини, парень, думал, что ты только на штабном лизоблюдстве специализируешься…
— В том же Афгане пока нашу неповоротливую громадину развернешь, пошлешь на выручку… А там уже и спасать некого! — зло говорил он.
Майор, похоже, разговорился. Дидактические наставления коменданта послужили мостиком к его собственным переживаниям и мыслям.
— Чем мы гордимся? — продолжил разведчик, — дубоумием латников на уровне средних веков! Их херачат, а они, знай себе прут. Потому что сворачивать боязно: за инициативу барон за ребро вздернет хуже супостата! Мы же, черт возьми, не в тринадцатом веке живем! Поворачиваться быстрее надо…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Высоко над уровнем моря» рассказывает об Афганской войне в период вывода советских войск из ДРА через призму судеб простых солдат — вчераших школьников, студентов и «пэтэушников». Повествует о том, как сложилась судьба у тех, кто выжил на той войне.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.