Сунг - [31]

Промокшая шерстяная шапочка слезла на глаза, но поправить ее не хватает сил. Под напором сильного течения ноги болтаются параллельно поверхности реки. Впрочем, это не мешает наполняться водой тяжелым десантным берцам. Чувствую, что одной усилий одной руки недостаточно, чтобы удержаться на камне. Медленно начинаю сползать…

Бросаю свою возню с «эрдэшкой», снова хватаюсь за валун. Подтягиваюсь выше. Теперь нужно начинать все заново.

…Рука обшлагом бушлата зацепилась за лямку рюкзака. Дергаю ее туда — сюда, однако усилия заканчиваются ничем.

Теперь я похож на раненого командира Щорса. Как там в песенке поется?… «Рукава подвязаны, кровь на голове…» Кажется, не так… А как?… Саня, у тебя, кажется, горячка начинается… Интересно, сколько так продержусь? И где Руслан? Ежу понятно, сколько бы здесь не пролежал, без посторонней помощи не выбраться. Остается замерзнуть на этом камне, или ждать, когда течение стащит вниз.

…Кажется, начал уже замерзать: тело сковало, волю начала подчинять себе апатия, и даже мысли в голове начали ворочаться все медленнее и медленнее…

Пальцы правой руки, с помощью которой я держусь на боку валуна, вновь начинают сползать. Ботинки полны воды, ноги ушли вниз…

…Все, хана!

Меня смывает. Отчаянным усилием, юлой крутанувшись в воде, высвобождаю застрявшую руку. Голова уходит под воду. Лоб тут же схватывает ледяной обруч холода. Сучу налившимися свинцом ногами, чтобы не уйти на дно, рву с себя рюкзак. Течение перебрасывает его через голову, и лямки скручиваются на горле. Начинаю задыхаться, пускаю пузыри.

В мозгу ослепительная вспышка: «Кому суждено быть повешенным — тот не утонет?!»

Перед широко раскрытыми глазами — серая водная муть…

Как оказался на берегу, не вспомнить до конца своих дней. Скорее всего, тащило по камням, пока на одном из поворотов не вышвырнуло на берег. Уже без тяжелого рюкзака, едва не убившего меня. Как удалось его снять — тоже не помню. Что-то с памятью моей стало…

Как выкарабкивался на скалы, забивался в кусты, как выливал воду из берц, снимал стопудовый от воды бушлат и промокшее насквозь обмундирование, тоже помнится с трудом. Словно сквозь стекло желтого фотографического фильтра.

Полностью придя в сознание, я обнаружил себя в одних трусах, приплясывающем на мокром бушлате и с наполовину выжатой тельняшкой в руке. Автомат лежал рядом.

На чей берег меня вынесло: на наш, таджикский, или афганский? И спросить не у кого…

Чернота ночи скрывала очертания гор. Только их заснеженные вершины, освещенные звездами и Луной, яркими контрастными линиями прорисовывались на фоне неба. Но это было далеко от меня. А здесь, в глубине ущелья, обрывистые скалы лишь угадывались своей более плотной, чем ночь, чернотой. Даже снега в их изломах не было видно. А в десятке метров внизу, как река в царстве мертвых, шумел зимний Пяндж…

Если существует ад, то он должен выглядеть именно так. Ни каких тебе чертей, сковородок с кипящим маслом и извивающихся нагих грешников. Вместо хрестоматийных ужасов — черная дыра в земле, полная невысказанной безнадежности и тоски. Что ж, поручик Лермонтов Михал Юрьич в своем «Демоне» так все это и живописал…

…Вскоре я почувствовал, что становлюсь ледяным столбом. Матерясь сквозь зубы, выстукивающие барабанную дробь, начал выжимать одежду…

Глава 9 Все за одного

Дела оказались не так плохи, как я думал вначале.

Натягивая на себя волглые штаны, я обнаружил на поясном ремне флягу со спиртом, подаренную перед отходом заботливым Снесаревым. После того, как в сведенный судорогой желудок покатился горячий комок алкоголя, жить стало веселее. Кровь по жилам побежала быстрее, голова заработала более четко.

После находки фляжки, о существовании которой совсем забыл после всех передряг, я начал внимательнее осматривать обмундирование. И уже не сомневался, что сумею обнаружить самое необходимое на этот момент — компас.

…Конечно, он нашелся на своем обычном месте: привязанным ремешком к правому карману разгрузочного жилета. Если бы его оставил в уплывшей в Пяндж полевой сумке, куда его обычно кладут штабные крысы, то пришлось ориентироваться по звездам.

Впрочем, и здесь не было никакой трагедии. Небо над головой мерцало миллиардами светлых точек, поэтому определить свое местонахождение было нетрудно.

Сделав еще один глоток спирта (даже не подозревал, что могу его пить запросто, без воды), я очистил от корки льда затвор и спусковой крючок автомата (во время вынужденного купания он болтался у меня за спиной на ремне и поэтому не последовал за рюкзаком).

Постарался вспомнить карту. За полгода службы на границе выучил ее наизусть, поэтому представить извилистое течение Пянджа не составило особого труда.

«Та-а-к, вот река, вот «стопарь» «Сунг», кишлачок притулился… Где-то вот здесь должна быть переправа, столь неудачно для нас закончившаяся. Меня несло вниз по течению. Далеко утащить не могло — слишком извилистое русло. Да и не выдержал бы организм долгое барахтанье в воде. Отсюда мораль: от переправы я в нескольких сотнях метров. И на афганском берегу…»

В нагрудном кармане «разгрузки» я нашел пару сигнальных ракет и всерьез задумался: не обозначить ли свое присутствие? Наверняка, парни Руслана меня уже ищут. Но перевесило опасение, что этим занимаются не только разведчики, но и «духи». А вот встреча с последними в мои планы не входила…