Сумма теологии. Том IV - [16]

Этому противоречит следующее: у неразумных животных наличествует та же деятельность чувств, что и у нас, но у них нет общего с нами счастья. Следовательно, счастье не состоит в деятельности чувств.

Отвечаю: к счастью можно относиться трояко: сущностно, акцидентно и опосредованно. Деятельность чувств не может относиться к счастью сущностно, поскольку сущностное блаженство человека заключается в его соединении с несотворенным Благом, Которое, как было показано выше (1), является его конечной целью и с Которым человек не может быть соединен посредством деятельности своих чувств. Кроме того, это связано еще и с тем, что счастье человека не состоит в телесных благах, о чем также было сказано (2, 5), а ведь именно их мы и достигаем благодаря деятельности чувств.

Однако деятельность чувств может относиться к счастью акцидентно и опосредованно. Акцидентно – в смысле того не совершенного счастья, которое может быть достигнуто [еще] в этой жизни, поскольку ум в своей деятельности нуждается в предваряющей [эту деятельность] деятельности чувств. Опосредованно – в смысле того совершенного счастья, которое мы ожидаем на небесах, поскольку по воскресении, как сказал Августин, «от самого блаженства души тело и телесные чувства обретут некоторую избыточность, благодаря которой их деятельность станет совершенной»[64]; подробнее этот вопрос будет исследован нами ниже, когда будет рассматриваться воскресение (IM, 82–85). Но и тогда та деятельность, посредством которой человеческий ум будет соединен с Богом, никак не будет зависеть от чувств.

Ответ на возражение 1. Это возражение доказывает лишь то, что предваряющая деятельность чувств необходима для достижения возможного в этой жизни несовершенного счастья.

Ответ на возражение 2. Совершенное счастье, вроде того, которое присуще ангелам, является соединением всех благ благодаря соединению с всеобщим источником всех благ, а не со всей совокупностью частных благ. А вот для достижения этого несовершенного счастья мы нуждаемся в совокупности тех благ, которые необходимы для осуществления наиболее совершенной деятельности в нынешней жизни.

Ответ на возражение 3. При совершенном счастье совершенен весь человек, причем низшие части его природы обретают избыточность благодаря высшим. Что же касается несовершенного счастья этой жизни, то здесь все обстоит иначе, поскольку совершенствование низших частей предваряет совершенствование высших.

Раздел 4. Является ли счастье, коль скоро оно относится к умственнойчасти, деятельностью ума и воли?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что счастье состоит в акте воли. В самом деле, Августин говорит, что счастье человека состоит в мире[65], в связи с чем читаем: «[Хвали, Иерусалим, Господа…] Он… утверждает в пределах твоих мир» (Пс. 147:3). Но мир относится к воле. Следовательно, и счастье человека относится к воле.

Возражение 2. Далее, счастье есть высшее благо. Но благо – это объект воли. Следовательно, счастье состоит в акте воли.

Возражение 3. Далее, конечная цель адекватна первому двигателю, что подобно тому, как конечная цель войска, победа, является целью приводящего в движение солдат военачальника. Но первым двигателем в отношении деятельности является воля, поскольку, как будет показано ниже (9, 1), именно она приводит в движение остальные способности. Следовательно, счастье относится к воле.

Возражение 4. Далее, если счастье является деятельностью, то оно должно быть наипревосходнейшей из всех человеческих деятельностей. Но, как говорит апостол (1 Кор. 13), любовь к Богу, которая суть акт воли, является более превосходной деятельностью, чем познание, которое является деятельностью ума. Поэтому похоже на то, что счастье состоит в акте воли.

Возражение 5. Кроме того, Августин говорит, что «счастливым является тот, кто обладает всем желаемым и не желает ничего недолжного». А немного ниже добавляет: «Наиболее же счастлив тот, кто и желаемое желает должным образом, поскольку счастливым человека делают добрые вещи, а такой человек уже обладает некоторым добром, а именно доброй волей»[66]. Следовательно, счастье состоит в акте воли.

Этому противоречат следующие слова нашего Господа: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога» (Ин. 17:3). Но жизнь вечная – это, как было показано выше (2, 1), конечная цель. Следовательно, счастье человека состоит в знании Бога, которое является актом ума.

Отвечаю: как уже было сказано (2, 6), для счастья необходимы две вещи, а именно та, которая является сущностью счастья, и та, которая является его собственной акциденцией, то есть связанное с ним наслаждение. Я утверждаю, что все, что относится к сущности счастья, не может заключаться в акте воли. Это с очевидностью следует из сказанного ранее (1, 2; 2, 7), [а именно] что счастье состоит в достижении конечной цели. Но достижение цели не заключается в самом акте воли. В самом деле, воля определена к цели, равно как к отсутствующей, когда она ее желает, так и к наличествующей, когда она ею наслаждается. Но очевидно, что само желание цели – это не ее достижение, а только движение к ней, в то время как наслаждение привносится в волю уже наличествующей целью, а не наоборот, как если бы цель наличествовала благодаря тому, что воля наслаждается ею. Следовательно, для того чтобы цель наличествовала в том, кто ее желает, должно быть еще нечто помимо акта воли.