Сумеречные улицы - [51]

Прожив больше 150 лет, Джек знал своё тело, он знал каждый миллиметр своей кожи, мышц и тканей и знал, как они должны себя чувствовать в данный конкретный момент. И чем бы это ни было сейчас, это было неправильно.

Что-то появилось в поле его зрения, сверху, бесформенное, искажённое. Оно заговорило, звук тоже искажался, проходя через то, что удерживало Джека. Он понял, что это Оуэн Харпер и что его глаза по-прежнему чёрные.

— Джек, — говорил он. — Не уверен, что ты меня слышишь, но каждые несколько часов ты будешь задыхаться. А потом оживать.

Этот трюк проделывается уже не в первый раз, печально подумал Джек. Но зачем?

— И когда это произойдёт, энергия, которую отдаст твоё тело, позволит нам открыть Разлом и, что ещё важнее, контролировать его. Мы собираемся использовать Разлом, чтобы построить новую Империю Торчвуда и сделать Землю лучшим домом для всего, что было в нём заключено.

Интересное использование слов. Значит, то, что населяло другие измерения, было заключено здесь.

Джек отметил, что машинально отверг идею о том, что Тошико, Оуэн и, возможно, Гвен делают это по своей воле. Что-то управляло ими.

Хорошо. По крайней мере, его команда не предавала его.

Он понял, что уколы иголочек на самом деле были крошечными проводами на его коже и что это было сделано очень дотошно и тщательно. И не имело значения, насколько хороши были Тошико и Оуэн, благослови их Господь, они не могли бы добиться этого лишь своей смекалкой в области техники.

Пришельцы? Пришельцы из Разлома? Что-то ещё?

Это не имело значения. Он оказался в ловушке, в какой-то тюрьме, он не мог двигаться и обречён был вечно жить, умирать и давать энергию инопланетянам и их планам.

Прекрасно.

Он ничего не мог сделать. Только ждать помощи от Йанто или кого-либо ещё.

Джек улыбнулся. Потому что он знал, что Йанто найдёт способ. Потому что это был Йанто.

Прошло много времени. Множество смертей и возрождений. У Джека больше не было представлений о времени и пространстве — всё, что он мог делать — стараться не сойти с ума.

Потом однажды удерживавшее его неподвижным соединение начало трескаться.

Он слышал много шума, возможно, выстрелы, и совершенно определённо несколько пуль попали в его ловушку.

Перед глазами повисла алая дымка. Его застрелили? Нет, не его, кого-то другого, прямо над ним, на поверхности его ловушки.

Потом он понял, что Йанто мёртв. Где-то внутри он чувствовал, что что-то умерло.

И он понял. Йанто застрелился, где-то над ним, сознательно. Зная, что его самопожертвование — единственный способ разрушить тюрьму, в которой томился Джек. Красные пятна у него перед глазами, маленькие пятнышки на поверхности ловушки прямо перед ним были кровью Йанто.

Джек ощутил напряжение. Гнев, боль, предательство, ярость. Всё это пришло одновременно, когда он почувствовал, как на его щёку упала капля крови Йанто.

Собравшись с силами, Джек Харкнесс закричал от ярости и бросился вперёд, не обращая внимания на боль от впивающихся в тело осколков вещества, из которого была сделана его ловушка, не обращая внимания на жуткое ощущение от ударившего ему в глаза света, моргая от яркого света и крови.

Он стоял там, среди вырванных из его тела проводов, глядя на группу вооружённых охранников, работников в костюмах и Тошико, чьи глаза были чёрными, а лицо кривилось в неприятной гримасе.

— Убейте его, — закричала она.

Словно в замедленной съёмке, охранники подняли свои автоматы, но Джеком двигало нечто более сильное, чем здравый смысл или логика.

Им двигала смерть Йанто Джонса.

Он бросился вперёд и вырвал автомат у одного из охранников, резко развернулся и начал стрелять; ему было наплевать, кто умирал под градом его пуль. Было неподходящее время для того, чтобы переживать, это было время для мести. Мести за будущее Земли, за будущее, которое было бы уничтожено, если бы он не остановил пришельцев.

Он наблюдал, как несколько охранников удивлённо упали перед ним, когда он схватил другой автомат и начал палить без разбора, решив не обращать внимания на сыплющиеся на него пули. Возможно, без него план пришельцев не сработает. Но он собирался забрать с собой как можно больше, просто на всякий случай.

Он увидел, как Тошико вдруг судорожно вздохнула, и чёрное… облако вылетело из её рта, носа и глаз, когда пришелец, кем бы он ни был, освободил её.

Тёмный свет — откуда-то он знал эту фразу. На полу у её ног тело Оуэна, уже мёртвого, конвульсивно дёрнулось, когда пришельцы покинули и его.

Джек упал на землю, когда пули оставшихся охранников сделали своё дело. Он откатился назад, увлекая за собой последнего вооружённого охранника, и наткнулся на водяную башню; выставленный на всеобщее обозрение манипулятор Разлома моргал, оставшись без питания.

Собрав последние искры жизни внутри себя, Джек выстрелил прямо в манипулятор, и тот взорвался.

Он услышал оглушительный грохот, доносившийся словно за миллион миль отсюда. Он слышал крик людей, бегущих из здания, в котором находились, не обращая внимания на мёртвых и раненых вокруг. Он чувствовал, как Тьма объединяется и летит к нему.

Джек подполз к водяной башне. Он понял, что Тошико была рядом с ним, по её щекам текли слёзы. Когда они вместе врезались в основание водяной башни, Джек сунул руку в горящий манипулятор, не обращая внимания на боль, когда его палец охватило огнём и на нём начали вспухать волдыри, а потом показалась плоть и кость.