Сумеречные улицы - [34]

— Почему ты здесь? — спросил его Оуэн. — Как ты можешь жить в этой инопланетной среде?

Долгоносик ничего не ответил.

Оуэн отшатнулся. Господи Иисусе, он разговаривает с долгоносиком. Что с ним происходит?

«Чёртов бедолага, — подумал он. — Оказался в чужой среде, в клетке, где так много дверей, которые не дают тебе уйти туда, где, как ты считаешь, тебе самое место. Ждёшь, когда что-нибудь пойдёт не так, ждёшь, чтобы системы безопасности вышли из строя, как раньше. Чтобы они дали тебе доступ в запретный Хаб и дальше, в пустынный Кардифф, в канализацию, на свалки, в…»

Конечно! Вот оно, они рассматривали всё совершенно неправильно.

Оуэн бросился из подвалов назад в конференц-зал.

И это была его ошибка — он слишком стремился связаться с Джеком, предупредить его, потому что всё понял.

Потому что он был Оуэном. Потому что он всегда слишком спешил.

И потому что он никогда не видел картинку в целом.

Никогда не видел того, что у него за спиной.

— Джек, — он ударил кулаком по системе коммуникации, зная, что, куда бы Джек ни ушёл, он всегда держит свой наушник включённым. — Джек, послушай меня!

Тишина.

— Чёрт возьми, Джек, надеюсь, что ты просто не можешь сейчас говорить, но слышишь меня. Слушай, дело не в том, что ты не можешь войти, ты можешь. В тебе нет ничего такого, что останавливало бы тебя, это делается преднамеренно. Это не твоё тело или что-то ещё. Сам Третарри для тебя закрыт. Тебе нужен ключ… Нет, не так. Это… это как блокировка — в каком-то смысле, то есть тебя впустят, но только если ты согласишься с условиями! Твою мать, Джек, это ловушка. Это ловушка, и именно поэтому он забрал Тош. Она приманка, Джек. Ты должен вернуться сюда — сейчас же!

Тишина.

— Джек! Ради всего святого!

— Я знал, что это будете вы, — сказал Билис, стоя у него за спиной. — Вы так методичны, ничего не оставляете на волю случая. Если с первого раза у него не получается, Оуэн Харпер пробует снова и снова.

Оуэн резко повернулся, готовый к драке, но Билис оказался намного быстрее.

— Простите, я заблокировал систему коммуникации, — сказал Билис, схватив Оуэна за руки. — Если Джек попытается позвонить, он услышит «Болеро» Крэйга Армстронга[27]. Я подумал, что это соответствует его… извращённому вкусу.

Оуэн ожидал лёгкого боя — сколько лет было Билису, семьдесят пять, восемьдесят? Худосочный, хрупкий, немного неестественный? Но Оуэн ошибался и оказался стоящим на коленях, а спустя секунду согнулся, когда Билис сжал его руки, словно в пневматические тиски.

Оуэн услышал крик, полный невыносимой муки и понял, что это был его собственный голос, а потом темнота поглотила его.

* * *

Джек любил побережье. Он шёл вдоль берега, глядя на огни в окнах современных квартир напротив контрастирующих с ними викторианских домиков за его спиной.

В воде плескались несколько припозднившихся уток, и Джек наклонился, чтобы посмотреть на них. Луна уже взошла — три четверти яркого белого шара — и её отражение в спокойной воде нарушалось лишь лёгкой рябью, которую создавали утки.

Джек думал о космосе. О том, как это — быть там, наверху. Среди звёзд. Он мог бы вернуться туда, не так давно. У него был шанс, но он решил не использовать его. Кардифф, а именно команда Торчвуда, нуждался в нём. Земля нуждалась в нём. Каждый из этих странных маленьких людей нуждался в нём. И, чёрт возьми, он тоже нуждался в них. Они заставляли его чувствовать себя живым, они давали ему цель, смысл существования.

— Джек.

Он услышал шёпот, такой тихий, что его можно было принять за дуновение ветра. Но это был не ветер.

И всё же он вздрогнул.

И понял, что кто-то стоит у него за спиной. Он видел отражение в воде.

— Нет, — произнёс голос. — Не оборачивайся. Просто слушай. Я пытаюсь, я изо всех сил пытаюсь сделать всё, чему ты меня научил, но мне тяжело удерживать себя здесь. Их забрали, всех четверых, Джек. Ты остался один.

Фигура приблизилась к нему, и Джек увидел лицо. Молодой мужчина, высокий, темноволосый, голубоглазый (о Господи, как же давно он не видел эти красивые глаза), со скулами, на которые ему хотелось поставить кофейную кружку. Но никакой широкой улыбки. Лицо искажено болью.

Сердце Джека буквально подпрыгнуло, и он задышал глубоко и прерывисто.

— Грег, — выдохнул он.

— Прости, Джек, оно такое сильное. Я в самом деле пытаюсь… Пожалуйста, поверь мне.

Джек смотрел на отражение в воде. Он видел достаточно фильмов, чтобы знать, что, если он обернётся, Грег исчезнет.

— Это Билис Менджер?

Грег нахмурился.

— Оно такое яркое. И такое тёмное. И я не знаю, где я, Джек. Но оно их забрало. Оно делает им больно, Джек.

— Это Билис Менджер? — резко повторил Джек, обернувшись.

Но Грег пропал.

Теперь стало на самом деле холодно. Чёртова река, чёртов парк, чёртовы грёбаные утки. Джек оказался сбит с толку. Он побежал, так быстро, как только мог, по ступенькам к дороге, через круговой перекрёсток, на Русалочью набережную.

К тому времени, как он добрался до входа в магазин Йанто, он знал, что опоздал.

Чуть дальше, рядом с кафе-мороженым у воды, стоял Билис.

Дверь магазина была заперта на длинный металлический прут с массивным, почти комически огромным железным замком.