Сумеречные люди - [48]

— Во всем виноват я! — воскликнул Барлоу. Вид у него был очень, очень расстроенный.

— Что будем делать? — спросил Этуотер. Ему ужасно хотелось есть, но он счел, что неудобно двигать челюстями, в то время как тело хозяина дома уносит в открытое море.

— И все же мне кажется, что это его очередная шутка — тяжеловесная, как и все остальные, — сказала миссис Рейс. — Если мы начнем есть, он появится, можете мне поверить.

— Как можно обедать после такого письма! — в сердцах вскричал Барлоу.

— Вы что же, предлагаете нам до вечера голодать?

— Стол накрыт, — сказала Харриет. — Можем поесть сейчас — и тогда это будет обед. А можем съесть то же самое в половине восьмого — и тогда это будет ужин.

— Если мы утолим голод, — сказала миссис Рейс, — нам будет легче действовать в соответствии с ситуацией. Лично я в этом убеждена.

Они сели за стол и стали есть. Разговор не клеился. Этуотер был голоден, однако ел маленькими кусочками, чтобы создалось впечатление, что есть ему совсем не хочется.

— Думаю, он вернется, — сказала Харриет, однако вид у нее был встревоженный.

— После обеда надо будет что-то предпринять, — сказал Барлоу.

— Софи, передайте, пожалуйста, свеклу, — сказала миссис Рейс. Она смотрела прямо перед собой.

Все молчали. Этуотера осенило:

— После обеда, — сказал он, — можно пойти посмотреть, лежит ли еще на берегу его одежда.

— Если, конечно, за это время он сам не вернется.

Барлоу нарезал хлеб. Софи поперхнулась, Харриет постучала ее по спине, и Софи заплакала снова. Она взяла у Барлоу носовой платок, но испачкалась оставшейся на нем масляной краской; свой платок она забыла наверху. Барлоу сказал:

— Если до вечера он не вернется, нужно будет сообщить в полицию.

Этуотер вынул сыр из серебряной бумаги, в которую он был завернут. Миссис Рейс ела вишни. В тот день она почему-то выглядела глубокой старухой.

— Я кругом виноват, — сказал Барлоу.

Варить кофе после обеда не стали. Флакон с лекарством Прингла стоял, как всегда, возле его прибора, и Харриет, вставая, случайно его задела, флакон упал на пол и разбился. Осколки подобрали совком для угля, но пятно от лекарства осталось на ковре — этот ковер в свое время преподнес Принглу один художник в счет большой суммы, которую ему задолжал.

Немного отдохнув после обеда, они направились в сторону берега. Дождь шел по-прежнему, правда, мелкий, и под зонтом шествовала только миссис Рейс. Идти до того места, где раздевался Прингл, было гораздо дальше, чем до пригорка, откуда за ним наблюдали Этуотер и Харриет; со скал на берег спуститься было нельзя, и приходилось идти в обход, берегом. Ноги скользили по мокрой от дождя гальке. Они обошли небольшой мыс, защищавший от ветра эту часть пляжа. Аккуратно сложенная одежда лежала на том же самом месте, где Прингл ее оставил, и сильно намокла от дождя. Они подошли к лежавшему на гальке костюму и стали его рассматривать. Софи то и дело сморкалась в носовой платок, который на этот раз взять не забыла.

— Заберем одежду? — предложил Этуотер.

— А как ты думаешь?

— Лучше бы взять, — сказала миссис Рейс.

Разобрав лежавшие на камне вещи, компания пустилась в обратный путь той же дорогой. Харриет несла брюки, перекинув их через плечо и держа за подтяжки. Софи несла белье, его нести было неудобнее всего. Барлоу был совершенно убит, он все время твердил: «Я во всем виноват, я во всем виноват».

— Если повторите еще раз, — с угрозой в голосе сказала миссис Рейс, — я вас ударю, имейте в виду.

— Надо, наверно, кому-то сообщить…

— Кому? — недоумевал Этуотер. — И что мы скажем?

— Сообщить в полицию…

— В полицию сообщают только в детективных романах, — заметила миссис Рейс. — И потом, что полиция в данном случае может сделать?

— Тем более что самоубийство он хотел выдать за несчастный случай, — уточнил Этуотер.

— А может, он вплавь обогнул скалу и добрался до отеля «Бунгало», где сейчас и прячется? — предположила Харриет. — Решил нас таким образом напугать.

Сама она, впрочем, вряд ли верила в справедливость собственной гипотезы.

— Его машина по-прежнему сломана, — сказал Этуотер. — Вот мы и скажем про нее, когда будем завтра возвращаться в город.

Оставшуюся часть пути шли молча.

Вернувшись, они разложили мокрую одежду Прингла на кровати в его комнате. Зачем было надевать костюм, терялся в догадках Этуотер, раз он собирался утопиться? Обычно Прингл ходил в шортах и в рубашке, а сегодня почему-то разоделся — наверно, чтобы придать своему поступку особый драматизм. Пойти топиться можно ведь было в любой одежде, не обязательно в костюме. Разложенные на кровати вещи пахли сыростью, и Этуотер поспешил выйти из комнаты Прингла и плотно прикрыл за собой дверь. Миссис Рейс сказала, что пойдет полежать. Этуотер спустился вниз — в столовой Этель убирала со стола грязную посуду. Когда Этуотер с ней расплатился, она огорчилась — терять такую работу в ее планы не входило. Харриет взяла у нее сдачу и поднялась к себе в комнату написать письмо знакомым евреям в Лестершир — возможно, они возьмут Этель на пару недель к себе. Этуотер, в свою очередь, сел писать письмо сестре Прингла, которая была замужем за директором нефтяной компании. Этуотер вспомнил, как Прингл жаловался ему, что сестра считает его чудаком, а потому она вряд ли удивится, когда узнает, что произошло. Надо, во всяком случае, надеяться, что потрясена она не будет. Прежде чем запечатать письмо со второй пятифунтовой банкнотой, он прочел его Барлоу. Пяти фунтам, подумалось Этуотеру, будут рады даже самые богатые люди.