Сумасшедшее семя - [71]
— Ну, сержант, — отеческим тоном сказал мистер Доллимор, — пускай все эти важные вопросы вас не тревожат. Обо всем позаботятся, не волнуйтесь. Просто проследите за подобающим расположением людей. Потом выставьте часовых.
Безвредный шум продолжался тем временем, магнитофоны гремели, симулируя яростную войну: видно, динамики стояли очень близко. Над землей полыхали вспышки необычайной яркости, как разноцветное горючее.
— Па-атрясающе, — сказал мужчина из Северной Провинции, высовываясь из землянки.
— Какой, — не унимался Тристрам, — смысл расставлять часовых? Врага вокруг нет. Одно мошенничество. Этот окоп очень скоро взорвется, и взрыв из далекого центра управления произведет какой-то кровожадный огромный паук, сидящий на базе. Разве вы не видите? Это новый современный способ справляться с избыточным населением. Весь этот грохот поддельный. И вспышки поддельные. Где наша артиллерия? Видите хоть какую-нибудь артиллерию за окопами? Разумеется, нет. Видите хоть какие-нибудь снаряды, шрапнель? Высуньте из-за бруствера голову, и что будет, по-вашему? — Тристрам взобрался на мешки с землей, аккуратно сложенные, — явно работа каменщиков — и выглянул. На мгновение увидел освещенную фейерверком ровную местность с далекой купой деревьев, с холмами за ними. — Ну, вот, — сказал он, слезая.
— Я намерен, — дрожа, сказал мистер Доллимор, — взять вас под арест. Я намерен немедленно вас разжаловать. Я намерен…
— Ничего у вас не выйдет, — покачал головой Тристрам. — Вы всего лейтенант. И ваш временный капитан Солтер тоже ничего не может. И еще одно можете мне сказать: где старшие офицеры? Тут нигде не найдется ни одного офицера штабного ранга. Где, к примеру, штаб-квартира батальона? Возвращаюсь к первому вопросу: кто отдает приказы?
— Это нарушение субординации, — встряхнулся мистер Доллимор. — А также измена.
— Ох, бросьте нести чепуху. Слушайте, — сказал Тристрам, — вы обязаны сказать людям, что происходит. Вы обязаны привести их обратно в базовый лагерь, не позволив властям их убить. Вы обязаны начать задавать кое-какие вопросы.
— Не рассказывайте мне о моих обязанностях. — Мистер Доллимор неожиданно вытащил из кобуры пистолет. — Я намерен вас расстрелять, — сказал он. — У меня есть на то полномочия. Вы сеете панику и уныние. — Он был как бы в остром приступе тропической лихорадки: пистолет сильно трясся.
— Вы не сняли с предохранителя, — сказал Тристрам. — Что за вздорная чертовщина. У вас кишка тонка. Я ухожу отсюда. — И сделал пол оборота.
— О нет, не уходите. — И, к крайнему изумлению Тристрама, мистер Доллимор, очевидно сняв с предохранителя пистолет, выстрелил. Бах — пуля провизжала далеко мимо цели, безопасно вонзилась в мешок с землей. Кое-кто из солдат высунулся, жуя или перестав жевать, тараща глаза на звук настоящего оружия.
— Ладно, — вздохнул Тристрам. — Просто обождите, и все. Идиот, вы увидите, что я прав.
Глава 8
Но Тристрам был не совсем прав. Собственный здравый смысл должен был указать ему на изъян в лихорадочных допущениях. Мистер Доллимор пошатнул все учебные патетические штабные выдумки капитана Солтера. Тристрам оглядел свой взвод. Капрал Хаскелл сказал:
— Знаете, что я обнаружил, сержант? Немножечко трилистника[70]. Вполне хорошее указание места нашего нахождения, разве нет?
— Можете сообразить, зачем мы тут? — спросил Тристрам.
Капрал Хаскелл сделал лягушачью физиономию и сказал:
— Я же говорил, драться с Миками. Хотя для чего с ними драться, один Бог знает. Все-таки мы не знаем и половины происходящего, правда? Из услышанного пару недель назад в новостях я подумал бы, это будут китайцы. Может, ирландцы с китайцами крепко повязаны.
Тристрам призадумался, не надо ли просветить капрала Хаскелла, хорошего, приличного с виду семейного мужчину, «Мне никто никогда не поверит» — это пропел не установившийся офицерский голос в нескольких ярдах от окопа. Значит, на тех самых офицерских курсах обучают древним военным песням? Тристрам гадал, не рискнуть ли сейчас потихоньку сбежать. Но, считая все это ловушкой и выдумкой, знал — за окопы, назад, пути нет. Если есть вообще хоть какой-нибудь путь, он лежит впереди, наверху, и при большом везении. Он сказал капралу Хаскеллу:
— Вы вполне уверены, что это Западное побережье Ирландии?
— Если я в чем-то могу быть уверенным, так как раз в этом.
— Но не можете точно назвать место?
— Нет, — сказал капрал Хаскелл, — только я бы сказал, определенно не дальше Коннаха на север. Значит, наверняка Голуэй, или Клер, или Керри.
— Ясно. А как бы перебраться на другой берег?
— Надо было бы в поезд сесть, правда? Тут в Ирландии кругом старые паровички, во всяком случае, были во время моих разъездов. Дайте сообразить. Если это Керри, тогда можно добраться из Килларни в Бунгарван. Или дальше на север, от Листоуэлла через Лимерик, и через Типперери, и через Килкенни до Вексфорда. А допустим, мы в графстве Клер…
— Спасибо, капрал.
— Этого, конечно, не сделать, если б мы с Миками воевали. Они сразу горло тебе перережут, как только речь услышат.
— Ясно. Все равно, спасибо.
— Вы же не собираетесь ноги сделать, сержант?
«— Ну, что же теперь, а?»Аннотировать «Заводной апельсин» — занятие безнадежное. Произведение, изданное первый раз в 1962 году (на английском языке, разумеется), подтверждает старую истину — «ничто не ново под луной». Посмотрите вокруг — книжке 42 года, а «воз и ныне там». В общем, кто знает — тот знает, и нечего тут рассказывать:)Для людей, читающих «Апельсин» в первый раз (завидую) поясню — странный язык:), используемый героями романа для общения — результат попытки Берждеса смоделировать молодежный сленг абстрактного будущего.
«1984» Джорджа Оруэлла — одна из величайших антиутопий в истории мировой литературы. Именно она вдохновила Энтони Бёрджесса на создание яркой, полемичной и смелой книги «1985». В ее первой — публицистической — части Бёрджесс анализирует роман Оруэлла, прибегая, для большей полноты и многогранности анализа, к самым разным литературным приемам — от «воображаемого интервью» до язвительной пародии. Во второй части, написанной в 1978 году, писатель предлагает собственное видение недалекого будущего. Он описывает государство, где пожарные ведут забастовки, пока город охвачен огнем, где уличные банды в совершенстве знают латынь, но грабят и убивают невинных, где люди становятся заложниками технологий, превращая свою жизнь в пытку…
«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.
«Семя желания» (1962) – антиутопия, в которой Энтони Бёрджесс описывает недалекое будущее, где мир страдает от глобального перенаселения. Здесь поощряется одиночество и отказ от детей. Здесь каннибализм и войны без цели считаются нормой. Автор слишком реалистично описывает хаос, в основе которого – человеческие пороки. И это заставляет читателя задуматься: «Возможно ли сделать идеальным мир, где живут неидеальные люди?..».
Шерлок Холмс, первый в истории — и самый знаменитый — частный детектив, предстал перед читателями более ста двадцати лет назад. Но далеко не все приключения великого сыщика успел описать его гениальный «отец» сэр Артур Конан Дойл.В этой антологии собраны лучшие произведения холмсианы, созданные за последние тридцать лет. И каждое из них — это встреча с невероятным, то есть с тем, во что Холмс всегда категорически отказывался верить. Призраки, проклятия, динозавры, пришельцы и даже злые боги — что ни расследование, то дерзкий вызов его знаменитому профессиональному рационализму.
Эта книга — о Шекспире и его современниках, о поэзии и истории, но прежде всего она — о любви. Английский писатель Энтони Берджесс известен у нас как автор нашумевшего «Заводного апельсина», но и его роман о Шекспире может произвести впечатление разорвавшейся бомбы. Иронически переосмысливая, почти пародируя классический биографический роман, автор наполняет яркими событиями историю жизни Шекспира, переворачивая наши представления о великом поэте, о его окружении. Парадоксальным образом Берджесс вдыхает жизнь в хрестоматийные образы самого Короля сонетов, его жены Анны и даже таинственной Смуглой леди, личность которой до сих пор остается загадкой.
Энтони Берджесс — известный английский писатель, автор бестселлера «Заводной апельсин», экранизированного режиссером Стэнли Кубриком, и целого ряда книг, в которых исследуется природа человека и пути развития современной цивилизации.Роман-фантасмагория «Доктор болен» — захватывающее повествование в традициях прозы интеллектуального эксперимента. Действие романа балансирует на зыбкой грани реальности.Потрясение от измены жены было так велико, что вырвало Эдвина Прибоя, философа и лингвиста, из привычного мира фонетико-грамматических законов городского сленга девятнадцатого века.
В романе-ностальгии «Восточные постели» повествуется о драматическом взаимопроникновении культур Востока и Запада. Эпоха британской колонизации сменяется тотальным влиянием Америки. Деловые люди загоняют на индустриальные рельсы многоцветный фольклорный мир Малайи. Оказавшись в разломе этого переходного времени, одиночки-идеалисты или гибнут, так и не осуществив своей мечты, как Виктор Краббе, или, как талантливый композитор Роберт Лоо, теряют дар Божий, разменяв его на фальшь одноразовых побрякушек.
Трагикомическая история о Фреде Трампере по прозвищу Богус, который не сумел спасти самого близкого друга, потерял свою любовь, божественную Бигги, и не нашел понимания у единственного сына. Трампера одолевают нерешенные проблемы, но он научился жить с проклятыми вопросами, на которые нет однозначных ответов…
В мире есть Зло. Это точно знают обитатели психиатрической больницы, они даже знают его имя и должность — старшая медсестра Рэтчед. От этой женщины исходят токи, которые парализуют волю и желание жить. Она — идеальная машина для уничтожения душ. Рыжеволосый весельчак Макмерфи знает, что обречен. Но он бросает в чудовищную мясорубку только свое тело. Душа героя — бессмертна…