Султанат Оман. Легенды, сказания и факты истории - [270]
Европейские путешественники, посещавшие Маскат во времена правления сеййида Са’ида ибн Султана (властвовал 1806–1856), рассказывали, что колония белуджей в Маскате насчитывала около 2000 человек, и что за фортами в этом городе присматривал белудж Дура бин Джума ал-Балуши, а в Сумаиле – белудж Исмаил ал-Балуши.
Весомый вклад белуджи внесли в распространение власти Омана в Восточной Африке. Момбасу, к примеру, захватил военачальник-белудж Алджамадар-шах ал-Балуши, состоявший на службе у имама Сайфа ибн Султана Аль Йа’риба. И имам назначил его правителем Момбасы.
Большую общину составляют потомки оманцев-мигрантов, покинувших Занзибар, и потомки бывших рабов-африканцев. Разговаривают они на языке суахили; служат в полиции.
Заметное место в жизни прибрежных городов Омана принадлежит двум индусским общинам: банйанам и хаваджам. Первые из них исповедуют индуизм; заняты в розничной торговле и банковской сфере; держат меняльные конторы. Вторые, хаваджи, то есть индусы-мусульмане, большей частью из Гуджарата, составляют костяк ремесленников (строят суда, изготавливают посуду, ткут ковры и т. д.). Самая многочисленная их колония проживает в Матрахе.
Шихухи из экслава на полуострове Мусандам представлены племенами бану хадийа и бану шатаир.
Члены оманской христианской общины – это в основном выходцы из Гоа.
По состоянию на конец 2019 г. численность населения Султаната Оман составляла 5 001 879 чел. (1970 г. – 723 852 чел.; 1980 г. – 1 154 379 чел.; 1990 г. – 1 812 160 чел.; 2016 г. – 4, 65 млн. чел., включая 2,1 млн. иммигрантов). В городах Омана проживает около 72% населения (в Катаре, для сравнения, этот показатель составляет 100%; в Саудовской Аравии и на Бахрейне – 73% и 88% соответственно; в ОАЭ и Кувейте – более 90%). Средний возраст населения Омана – 29, 3 лет[697].
Фундамент жизни коренного араба Аравии, будь то в Омане или Йемене, в Кувейте или на Бахрейне, – это племя. Амр ибн Камиа’, знаменитый поэт доисламской Аравии, писал, что «племя араба Аравии – это кулак, которым он отражает врагов своих, и опора, поддерживающая его в жизни». В прошлом при экстремальных обстоятельствав, затрагивавших интересы всех и каждого, засухи, к примеру, или эпидемии чумы, неурожая или войны, племя, по выражению хронистов, «сжималось в кулак, дабы сообща одолеть и врага, и ненастье»[698].
Племя, пишет Р. Хойленд, автор увлекательных очерков об арабах Аравии, напоминает собой «китайскую шкатулку» или «русскую матрешку» – состоит из племенных ветвей, родоплеменных колен и семейно-родовых кланов. Обязанности у всех «составляющих частей племени», этого универсального социального института Аравии (кланов, родов, колен и ветвей), строго расписаны. Каждый в племени знает, что ему надлежит делать и как поступать в той или иной ситуации.
Глава племени – шейх; он, как правило, – из семейно-родового клана, стоявшего у истоков образования племени. Власть шейха в племенах Омана переходит к старшему сыну. Слово шейха, «отца племени», – закон.
Будучи непререкаемым никем авторитетом, решения по сколько-нибудь значимым в племени вопросам шейх, вместе с тем, принимает только на основании результатов их обсуждения с главами родоплеменных колен и семейно-родовых кланов, входящих в консультативный совет старейшин. Исполнять решение, объявленное шейхом, надлежит всем и каждому в племени беспрекословно.
В Омане насчитывется более 200 крупных племен, представленных двумя межплеменными конфедерациями – хинави и гафири. Среди хинавитов доминируют племена: бану йал са’ад, ал-хабус, ал-ма’авал, ал-авамир, ал-харс, бану батташ, бану бу хасан, ал бу са’ид, ал-вахиби, ал-завахир, ал-йаман, бану хавасина, бану ‘али, ал-хадийин, ал бу варис. Главенствующими среди гафиритов являются: бану джабир, ал-джиниби, бану рийам, бану харрас, бану на’им, бану ‘умар, бану ка’аб, ал-ибрийин, бану гафир, ал-дуру, бану ‘иса, бану хаммад, бану бу ‘ал, ал-махарик.
Область Джаалан, к примеру, – это даира (территория обитания) племен бану бу ‘али и бану бу хасан. Провинция Эль-Шаркийа – место жительства племен ал-хабус, ал-вахиба, бану хирс, ал-масакина и хаджариййин. В районе Джаф, что между Джабаль Ахдар и Руб-эль-Хали, жительствуют племена бану хина, бану рийам, бану руваха и др. Аз-Захира – это вотчина племени бану дуру; род деятельности – пастушество и караванная торговля в прошлом. Район Карйата заселен племенем бану батташ.
В списке ибадитских племен Омана фигурируют племена бану ‘али, бану ‘араба (является ветвью племени бану ‘аус, родословная которого прослеживается от легендарного Мас’уда ибн Рашида ибн ‘Абд Аллаха ибн ‘Араба ал-‘Ауси), бану авамир, бану бу хасан, ал-дуру. Часть племени ал-дуру – ибадиты, другая – сунниты. Ал-дуру – крупнейшее, после ал-вахиби, племя, занимающееся разведением верблюдов. К ибадитам относятся также племена бану харрас (проживают в основном в Нахле) и ал-харс (принадлежит к хинавитам; является коленом племени бану тамим, одного из богатейших и влиятельнейших племен восточной части Омана; занимается земледелием и торговлей).
Книга, предлагаемая вниманию читателя, – это документированная история деятельности Советской России в Аравии, в зоне Персидского залива и, фрагментарно, – в бассейне Красного моря. В ней приведены неизвестные и малоизвестные факты о становлении отношений Страны Советов с Саудовской Аравией и Йеменом, Кувейтом и ОАЭ, Султанатом Оман, Катаром и Бахрейном. В книге содержится солидный массив документов из «аравийских досье» отечественных архивов. Основываясь на почерпнутых из них сведениях и сохранившихся во времени увлекательных воспоминаниях участников процесса выстраивания взаимоотношений Советского Союза со странами Аравийского полуострова, книга расскажет читателю о «торговых экспедициях» Советской России в земли «Острова арабов», о ее первых там дипломатических постах и о советских дипломатах-первопроходцах в Аравии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Книга, предлагаемая вниманию читателя, приглашает его в увлекательное путешествие в прошлое и настоящее Кувейта. Она расскажет ему языком архивных документов, преданий и сказаний об истории Кувейта, обычаях, традициях и нравах народа этого богатого и процветающего государства Аравии.
Книга, предлагаемая вниманию читателя, – это увлекательное историко-этнографическое путешествие в Йемен, в его прошлое и настоящее. Человеку, интересующемуся историей Арабского Востока, она расскажет о землях автохтонов Аравии, о «колыбели» арабов и арабской цивилизации, о временах величия Древнего Йемена, «Аравии Счастливой», и о днях сегодняшних. Познакомившись с богатой историей Йемена, с жизнью и бытом йеменцев, их сказаниями, легендами и преданиями, обычаями, традициями и нравами, читатель заново откроет для себя эту красивую и гостеприимную страну, одну из древнейших на нашей планете, к сожалению, терзаемую сегодня войнами и пожарищами.
Книга, предлагаемая вниманию читателя, — это документальный экскурс во времена «новой политики» Российской империи в зоне Персидского залива — «политики дела». Представленный в ней массив не публиковавшихся ранее документов из «аравийского досье» Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) познакомит любознательного читателя с историей учреждения и работой русских «дипломатических постов» в Аравии, Месопотамии и Прибрежной Персии, с миссиями военной дипломатии в порты Персидского залива кораблей Военно-морского флота России.
Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.