Сухих соцветий горький аромат - [49]

— Ты уже говоришь в прошедшем времени, мне это нравится.

— Ты цепляешься к словам.

— Не важно. Даже тогда ты его не любила настолько, чтобы отказаться от меня.

— Да как ты смеешь?!

— Если бы ты его на самом деле любила, ты не поехала бы ко мне.

— Ты упрекаешь меня в этом?

— Нет, я этому рад.

— Какой же ты… Терпеть тебя не могу!

Мы не заметили, что Лены уже давно нет в комнате. Почувствовав себя лишней, она тихо выскользнула, оставив нас наедине.

— Тебя тянет ко мне, признай это.

— Это лишь твои фантазии.

— Если это лишь фантазии, то весьма реалистичные, хочу заметить.

Я вскочила с дивана и подошла к окну. Устремив взгляд в темноту, я пыталась совладать с собой. Марк приблизился ко мне. Я чувствовала его дыхание. Его тепло электрическим разрядом проходило по моему телу. Я круто повернулась, желая отстраниться, но мгновенно оказалась в его объятьях. Его руки скользнули по моей спине. У меня перехватило дыхание, горло сжало спазмом, я не могла произнести ни слова. Сердце трепетало под тонкой блузкой, словно встревоженная птица. Он был так близко, я не могла противиться ему. Его губы коснулись моих и слились в долгом опьяняющем поцелуе.

Глава 23

— И что ты намерена делать дальше? — с любопытством глядя на меня, поинтересовалась Лена, затем поднесла к губам большую зелёную кружку с горячим чаем и сделала несколько мелких глотков. — Нет, правда, это невероятная история, у меня прямо дух захватывает! Мне так интересно, кого ты выберешь.

— Знаешь, я ужасно запуталась, — упавшим голосом проговорила я. — Вчера утром я была уверена, что хочу вернуть Сашу, что он моя единственная любовь. А несколько часов спустя целовалась с Марком. После таких поступков у меня даже по отношению к себе самой смешанные чувства, не говоря уже о чувствах к этим мужчинам.

— Ой, перестань! — подруга легонько толкнула меня в плечо. — Только не говори, что ты чувствуешь себя виноватой за этот поцелуй.

— Если быть честной, поцелуй был волшебным, — я смущенно улыбнулась, а Лена залилась весёлым смехом.

— А как же иначе, это же сам Марк Громов! — воскликнула она.

— Но тем не менее, я чувствую себя прескверно, — поставив локоть на стол, я бессильно опёрлась лбом на ладонь.

— Аня, он тебя бросил, помнишь? Он сам тебя бросил. Ты не должна чувствовать себя виноватой, ты свободна.

— Но прошло всего две недели, а я уже целуюсь с другим. Чего тогда стоили мои чувства к Саше? Чего тогда стою я? — мой голос срывался, я готова была заплакать. Лена придвинулась ко мне и, не выпуская из рук кружки с чаем, обняла за плечи.

— Глупенькая, — ласково сказала она, легко покачивая меня, как мать качает ребёнка, когда он чем-то расстроен, — ты ещё не раз удивишься своим поступкам и тому, что может вытворить твоё сердце. Не терзай себя, прими это и просто живи дальше.

— Как же это сложно — жить.

— Да, нелегко, но в этом же вся суть. Если бы жизнь была предсказуемой, тривиальной, для чего тогда мы все здесь собрались, на этой песчинке, путешествующей по просторам космоса? — Лена сделала глоток чая и мечтательно продолжила. — Смысл жизни в её вкусе, а вкус у неё меняется постоянно: то он приторно-сладкий, то горький до слёз, то такой кислый, что челюсти сводит, то едко-солёный, после него пьёшь-пьёшь и никак не можешь напиться. Но подумай, сколько удовольствия во всём этом. Если бы постоянно было сладко, тебя бы стошнило через пару дней от переизбытка сахара. Без горечи жизнь лишилась бы своей остроты, и мы никогда не поняли бы, что нужно ценить, а что можно выбросить без сожалений. Без кислоты мы не смогли бы понять, что это уже испортилось и для употребления не годится. И как же без чая с кислым лимончиком? Вот видишь, ты уже смеёшься, это меня радует, — Лена улыбнулась и протянула мне конфету. — На, съешь, шоколад поднимает настроение.

Я взяла конфету, развернула, но потом, передумав, положила её на стол.

— Думаешь, мне стоит пойти на свидание с Марком?

— Хм, я тут не советчик. Решать тебе. А сама ты чего хочешь? Хочешь пойти?

— Когда он предложил встретиться, я была счастлива. А сейчас думаю о Саше, и мне кажется, что я предаю нашу любовь. Неужели вот так просто я смогла переключиться на другого после всего, что было между нами? Неужели он так мало значил для меня? Чувствую себя никчёмной. Может мама была права, когда в последнем разговоре сказала, что я пала слишком низко.

— Боже милостивый, что за бред! — в негодовании воскликнула моя подруга. — Я не могу это слушать! Про низкое падение — это уже слишком! Скажи мне откровенно, с тобой кроме волшебных поцелуев ещё что-нибудь волшебное случалось? — она многозначительно посмотрела на меня. — Ты понимаешь, о чём я.

— Нет, — ответила я, краснея, и опустила глаза.

— О, боги! И мы ведём речи о низком падении? Твоя мамаша затюканная моралистка, не хочу тебя обидеть, но это правда. И тебя она всю жизнь держала в чёрном теле, я помню, как в школе тебе строго настрого запрещали с парнями встречаться, — Лена возмущенно покачала головой и сжала губы. — Вы с ней сейчас в ссоре? Не общаетесь?

— Да. Мне кажется, она больше не желает ни видеть, ни слышать меня. Теперь я для неё мерзкое создание, не достойное называться дочерью, — с горечью выпалила я, затем, немного поостыв, добавила, — конечно, я перегибаю палку, но уверена, что мама во мне сильно разочаровалась.