Сухэ-Батор - [37]

— Придется вам обратиться с грамотой в Ургу, — посоветовал Хатан-Батор.

Грамота была написана и вручена Максаржабу, когда он прибыл в партизанский лагерь с ответным визитом и подарками — кусками пластинчатого сахара и голубыми шелковыми хадаками.

Разведчики донесли, что к Белоцарску приближается авангард белых. Бой за Белоцарск развернулся вечером. К десяти часам ночи все было закончено. Белогвардейцы были разбиты. Белоцарск снова оказался в руках партизан. Они захватили триста пленных, два орудия, четырнадцать пулеметов, до двух тысяч винтовок, много обмундирования и седел.

Максаржаб находился на высокой сопке и наблюдал за боем. Наутро с пятьюдесятью цириками он приехал в партизанский штаб. Его приняли на армейском совете. Хатан-Батор поднял вверх большой палец правой руки и сказал:

— Хорошо воевали, очень хорошо воевали! Настоящие баторы!..

Цирики внесли большой сверток. Это был рулон красного шелка.

— Из него получатся хорошие знамена для ваших полков, — произнес Максаржаб. — Примите этот подарок от монгольского народа, от меня лично и еще от одного молодого монгола — Сухэ-Батора…

Присутствовал Максаржаб и на похоронах партизан, павших в белоцарском бою. После этого он вручил Кравченко ответ на грамоту, посланную в Ургу: партизанской армии разрешалось пройти через территорию Монголии на Ташкент. Но после разгрома белогвардейцев у Белоцарска отпала необходимость пробиваться в Туркестан. Решено было немедленно наступать на Минусинск и организовать там базу повстанческого движения.

Так состоялось знакомство Максаржаба с сибирскими партизанами Кравченко и Щетинкиным.

А переговоры о. ликвидации автономии все еще продолжались. В конце концов терпение Чен И иссякло: он обратился к своему правительству за вооруженной помощью. Дуаню надоела вся эта канитель, и он направил из Внутренней Монголии в Ургу два полка во главе с Го Цай-тянем. Эти два полка фактически заняли монгольскую столицу. Го Цай-тянь представился богдо-гэгэну и заявил, что вскоре с целью оказания «дружественной помощи» в пределы Монголии вступят основные силы пекинского правительства.

В самом деле, в ноябре 1919 года в Ургу прибыл генерал аньфуистской клики Сюй Шу-чжен во главе третьей дивизии северо-западного края. Дивизия имела в своем распоряжении сто грузовых автомашин, была хорошо оснащена и вооружена. Сюй Шу-чжен был плохим дипломатом. Он считал, что палка — лучший аргумент в затянувшемся споре. Он обозвал Чен И дураком, изорвал «Условия в 64 пунктах об улучшении положения Монголии в будущем», а самого автора велел схватить и посадить под арест. Сюй был сильным человеком. Он без всяких придворных церемоний зашел во дворец богдо-гэгэна и, потрясая кулаком перед лицом «солнечно-светлого», сказал:

— Я покажу вам автономию!.. Сегодня же представить петицию о безоговорочном «добровольном» отказе от автономии! Президент назначил меня министром-умиротворителем северо-западного края. А я знаю, как это делается…

Премьер-министр Бадма-Дорджи извивался червем.

— Мы на все согласны, — лепетал он. — Нужно хотя бы для виду собрать обе палаты. Мы заставим их подписать петицию.

— Это не имеет значения, — устало отозвался Сюй. — Можете созывать палаты.

Палаты были созваны. Повторилась старая карг тина. Представители верхней палаты сразу же высказались за ликвидацию автономии. Нижняя, распропагандированная Сухэ-Батором и его сторонниками, еще решительнее, чем прежде, заявила протест.

— Вон китайские войска из Монголии!

— Не дадим задушить автономию!

— Пусть генерал Сюй убирается, пока цел!

Напрасно Бадма-Дорджи размахивал руками, напрасно кричал, что «слабому не одолеть сильного», и что лучше сдаться на волю Сюй Шу-чжена.

Представители нижней палаты слышать ничего не хотели. У здания, где происходило заседание, стал собираться народ. Дело пахло крупным скандалом. Тогда генерал Сюй, чтобы запугать аратов и непокорную нижнюю палату, устроил парад своих войск., Полки маршировали по улицам, проезжали автомашины, орудия. Бадма-Дорджи объявил заседание закрытым и разогнал нижнюю палату. В этот же день он написал петицию о ликвидации автономии и вхождении Монголии в Срединную республику, приложил к документу печати пяти министерств и вручил его Сюй Шу-чжену. Так 17 ноября 1919 года была ликвидирована автономия Внешней Монголии.

22 ноября Сюй обнародовал декрет китайского президента об удовлетворении просьбы богдо-гэгэна и князей о «добровольном» включении Внешней Монголии в состав Срединной республики. Этим же декретом жене богдо присваивалось звание «драгоценной, мудрой княгини чистого разума и ясной мысли». Высшие ламы и князья-предатели получили от генерала личные подарки. Все чиновники министерств были разогнаны, двери опечатаны. У каждой двери стоял китайский часовой.

Покончив с автономией, генерал Сюй вплотную занялся монгольской армией. Прежде всего он издал приказ, в котором требовал, чтобы монгольская армия немедленно сложила оружие. Подразделения в самой столице удалось разоружить без всяких проволочек. Гораздо сложнее обстояло дело с войсками, расположенными в Худжирбулане. Китайских парламентеров не подпускали даже к лагерю, с ними отказывались вести какие бы то ни было переговоры.