И она рехнулась. Я строго сказал ей:
— Хоть ты-то одумайся! Он круглый псих, твой Кирилл. Он даже сейчас скандалил. С начальником поезда. Не придумал ничего лучшего в эти скорбные минуты.
— А я люблю психов!
Она выпалила это мне в лицо. Словно швырнула перчатку. Вернее, словно плеснула из ведра с помоями. Так звучит современнее. Я невольно утерся ладонью. Но сдержал себя. Когда нервы в порядке, можно придумать месть похлестче. И я бы придумал что-нибудь обидное для них. Психа нетрудно вывести из себя. Но мне помешали Бурлаков и Коровин. Стась привычно волок портфель, набитый книгами.
— Тут учебники, — объяснил Стась. — Возьмешь с собой.
— Я отнесу в вагон, — сказал Бурлаков. — А вы топайте в ресторан. Там все ребята. Они соорудили кое-что соблазнительное. Я догоню.
— Прощай. Мой соратник. Мое горе, — сказал Стась, отдавая портфель Бурлакову. — Обнажите головы.
Бурлаков полез в вагон.
— Идем? Попсихуем? — предложил Кирилл Елочке и Коровину.
— Попсихуем, — ответили те.
Кирилл обнял их за плечи. Они пошли вдоль состава.
— Да здравствуют психи! — крикнул я насмешливо.
Обернулась одна Елочка. И сказала:
— Вот именно, да здравствуют психи.
Но она просчиталась. Меня не прошибешь. Я только крепче сжал челюсти. Они стали тверже металла.
