Суета сует - [22]
— Открой же глаза, черт тебя дери!
А я не открою. Он раскатывает меня по кровати. Тормошит. Щекочет. Пытается усадить. Я болтаюсь у него в руках. Мотаю головой и прислушиваюсь к Елочкиным шагам. Вот они затихли. Елочка спускается по лестнице. Я мысленно прослеживаю ее путь. Будто где-то внутри меня работает портативный радиолокатор. Сейчас Елочка между вторым и первым этажом. Ей осталось ступенек пятнадцать. Десять. Три. Она распахнула дверь на улицу. Я открыл глаза.
— А? Пожар? В чем дело?
— Уже ни в чем. Поздно.
Он сел ко мне на кровать.
— Елочка с чего-то взяла, будто я тебе говорил кое о чем.
— Именно?
— Ну, что мы целовались.
— Она права. Ты говорил.
Он вытаращил глаза. Таращь, таращь!
— Да, ты говорил. О чем шла речь, не помню. И ты сказал как-то между прочим. Вскользь.
— Не может быть!
— Ты просто забыл. По-моему, ты не придал тогда этому значения.
Я зевнул с хрустом.
— Не может быть!
Он испытующе посмотрел мне в глаза. Я готовился к этому. Это — первое настоящее испытание моим нервам. Сейчас выяснится, напрасно я тренировал свою волю или не зря. Мой затылок нагрелся. Между лопаток выступил жар. Но я, не мигнув, выдержал его пристальный взгляд. Он опустил глаза.
— Странно. Йог, может, ты понял меня не так?
— Возможно. Но скорей ты сам выразился не так, как хотел.
— Значит, я поступил нечестно, Йог.
Он сгорбился. Устало положил кисти рук на колени. Мне стало жаль его.
— Кирилл, выбрось из головы ее. Мало тебе в городе женщин!
— Она единственная.
— Если так, зачем давал рекомендации? Насчет энергии и прочего?
— Я хотел по справедливости. По-честному.
Я сжал челюсти. О, своей образцовой честностью он нанес мне предательский удар! Но я выдержал и это. Я смолчал. Сказал другое:
— Спасибо, что разбудил. Нужно добить земельную ренту. Осталось страниц сорок.
Кирилла вызывали беспрестанно. Пожалуй, в институте осталась единственная организация, которая не разбирала его дело. Я имею в виду Красный Крест. По сути, Кирилл уже не студент и пока еще не исключенный. Когда мы сдавали экзамен по истории, он бродил здесь же по коридору. «Болел» за нас.
Но своего он добился. Его ответ Гусакову прочно вошел в классику институтских анекдотов и получил широкую известность. Кирилл и Гусаков стали популярны. На них показывают пальцами и фыркают. Гусаков отныне появляется на людях настолько редко, насколько это возможно в наш двадцатый век. Век суеты. А Кирилл свободно расхаживает по коридорам, наводя почти суеверный ужас на студенток с других курсов. Попадая под его рассеянный взгляд, они тихонько верещат от страха и жмутся к стене.
В эти дни я старался все время быть с Кириллом. Меня тянуло к нему. Поэтому на экзамене я сделал все, чтобы ответить быстренько, не очень-то заботясь об оценке. Преподаватель погонял меня немножко и поставил «удовлетворительно».
Я вышел в коридор. Помахал зачеткой, высушивая чернила, и посмотрел, где же мой друг Севостьянов. Я еле нашел его в углу, около окна. Его загнал туда профессор Спасский. Припер животом и выговаривал ему за что-то. Он неуклюже размахивал короткими, толстыми руками. А Кирилл виновато улыбался.
Потом Спасский его отпустил, и я предложил пообедать.
— Обождем Елочку.
Он посматривал в сторону девушек. В их гуще засела Елочка. Уткнулась в учебник. Демонстративно не смотрела на Севостьянова. Он ходил вокруг да около и на большее не решался. Стоило ему приблизиться, девушки поворачивали головы и следили за ним. Специфическим женским чутьем они угадывали разлад. И Кирилл отступал.
— Она не пойдет, — сказал я.
— Вытащи ее, — попросил Кирилл.
Я ничем не рисковал. Все, что скажет ей Кирилл, пойдет мне на руку. Я знал что он скажет. Я видел его насквозь. Скромно говоря, я прирожденный психолог.
Я выманил Елочку из крепости. Она подходила к нам неуверенно. Будто под ее ногами тонкий лед. Но постепенно шаг ее окреп. Она что-то затеяла. Я сообразил, что именно, и это меня обрадовало.
— Я виноват, Елочка, — торопливо сказал Кирилл. — Извини. Я действительно проговорился. Ненароком.
Елочка не ожидала этого. Она замешкалась. Но я спокоен. Все идет как надо. Я предвидел и признание Кирилла и ее замешательство. Словно сам заранее написал сценарий того, что происходит сейчас.
— Я-то надеялась на ошибку. А ты, оказывается, лгал, — прошептала Елочка и с надеждой взглянула на меня. — Йог, ты не возьмешь назад свое предложение?
— Нет, разумеется. Я тебя люблю.
— Тогда я выхожу за тебя замуж.
Нервы мои действовали без срыва. Они натянулись так, как это нужно для нормального функционирования. В управлении центральной нервной системы кнопки переключались точно, вовремя. Я спокойно ответил:
— Спасибо, Елочка. Я люблю тебя давно.
Кирилл повернулся и пошел вдоль коридора. Он отклонился от моего сценария. Он не психанул. Даже промолчал. Он удержал себя в руках. Это мне не понравилось. Я не мог оставить его так.
— Елочка, сдавай экзамен на здоровье. А я успокою парня. Ни пуха ни пера!
— Иди к черту!
Такова студенческая традиция: посылать к черту. Но, по-моему она послала меня к черту вполне искренне. Впрочем, меня это не беспокоило. Нервы у нее не то, что мои. Ей нелегко далась эта сложная сцена. Кирилл — вот кто беспокоил меня.
Серия дерзких квартирных краж заставила МУР бросить на поиск преступника лучших сотрудников. В их числе - молодой опер Леонид Зубов. С завидным рвением он начинает отрабатывать самые невероятные версии, появляясь то в апартаментах известной кинодивы, то в грязной коммуналке, где коротает свой век бывший сиделец. Но преступник дерзок и хитер: он -ловко меняет личины, путает следы. В какой-то момент оперативники понимают, что все эти кражи - только прелюдия к предстоящему крупному делу. Чтобы предупредить очередное беззаконие, сыщики привлекают к расследованию настоящего Мастера… Художник Юрий Георгиевич Макаров.
Нестор Петрович — лучший выпускник исторического факультета и подающий большие надежды молодой учёный — даже не сомневается в своём научном будущем. Поступление в аспирантуру — формальность, а единственный конкурент, сельский учитель, вызывает у всех жалость. Кто же мог подумать, что этим конкурентом окажется любимая девушка, не уступающая, к тому же, в знаниях?Планы разрушатся один за другим, и на горизонте замаячит карьера педагога в простой вечерней школе, где большинство учеников гораздо старше самого Нестора.
Фантастическая повесть о необыкновенном путешествии на звездолёте «Искатель» великого астронавта Аскольда Витальевича и его юных помощников.
Георгий Михайлович Садовников (1932 г.р.), известный писатель и сценарист, не считает себя юмористом, однако шутка и ирония, интерес к "странным" людям являются его главным художественным оружием. Это и объединяет повести, вошедшие в эту книгу. Среди них и повесть "Иду к людям", по которой снят популярный четырёхсерийный телевизионный фильм "Большая перемена", дополненная новыми эпизодами, не попавшими в сериал.В повести «Колобок по имени Фаянсов» рассказывается о жизни не блещущего особым талантом художника-шрифтовика, современного «человека в футляре», во всём соблюдающего чрезмерную осторожность и потому отказавшегося от личного счастья.В повести «Триллер и киллер» рассказывается о молодом и не очень опытном опере Телкове, сумевшем благодаря своему простодушию избавить почтовое отделение от налёта грабителей.Содержание:Иду к людям (Большая перемена)Колобок по имени ФаянсовТриллер и киллер.
Фантастическая повесть-сказка, в которой, как и в предыдущих фантастических книжках Георгия Садовникова «Продавец приключений» и «Спаситель океана», смешались реальная жизнь его героев с самыми невероятными, почти мюнхаузеновскими приключениями. А начинается всё с того, что один любознательный юнга отправился в необычное плавание… Но не будем забегать вперед. Когда вы прочитаете книгу, вы узнаете о самых невероятных приключениях ее героев и убедитесь в том, как надо много знать и уметь, чтобы овладеть морскими профессиями и плавать на современном судне.Рисунки В.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.