Суета сует - [19]
«Зачем мне эта женщина? Пусть она так и идет дальше со своим мужчиной. Мне нужна Женя Тихомирова. Она, единственная».
Я пошел звонить во Владивосток. Заказал квартиру Жени. Сонная телефонистка предложила подождать час. Пока она будет пробиваться через стихии и расстояния. Я уселся в кресло и поглядывал на онемевших в ожидании людей. Их немного. Они томятся, сонно клюют носами. По кабинам бродит дрема. Она-то и спасла меня. Я овладел собой. Я подошел к окошечку и потребовал аннулировать вызов. Телефонистка, уже добравшаяся до прибайкальской тайги, посмотрела на меня с откровенным разочарованием. Она-то старалась ради такого слабовольного типа. Пробиралась сквозь сибирские дебри. Даже сон слетел. Она-то считала, что у типа важное дело. Прибежал, глядя на ночь. Мало что тут подумаешь!
Я простил ее. Откуда ей знать, что как раз все было наоборот.
На экзамене Спасского обошлось. Профессор задал девять дополнительных вопросов, я ответил на все. Это у него называется «потолковать с умным человеком». Он увлекся, забыл, что находится на экзамене, обнял меня за плечи и проводил до дверей аудитории. Протянул руку на прощание и пригласил заходить почаще. Оценку он, разумеется, не поставил. Зачетная книжка так и лежала на его столе. Руку его я, конечно, пожал, но и напомнил об оценке. Мне не очень-то хотелось сдавать экзамен вторично. Я дал ему понять это.
— Да, да! А как же? Без оценки нельзя! — спохватился профессор.
Мы вернулись к столу. Спасский взял авторучку, открыл зачетную книжку и замер. Поджал нижнюю губу. Прищурился.
— А что вы думаете?..
Он задал десятый вопрос. На девяти предыдущих мне везло. А тут он попал в точку. На этот, десятый, я не знал, что сказать. Только мычал. Все же Спасский поставил «отлично».
Кирилл отвечал после меня и заработал лишь «хорошо». По свидетельству очевидцев, он ввязался с профессором в спор. Это ему и подпортило оценку.
Вроде бы речь зашла о патриархе Никоне, как вдруг они схватились из-за сущности демократии. Никто не заметил, с чего началось. Сидевшие на экзамене обратили внимание, когда Кирилл и Спасский уже вошли в азарт. Представьте двух мальчишек, сидящих в куче листьев. Мальчишки, запустив руки в листья, гребут их, подбрасывая друг другу в лицо. Так же вели себя Спасский и Кирилл. Они залезли в глубины истории и подбрасывали факты. Добрались до первобытного общества. Наконец Спасский очнулся и воскликнул:
— Вы ответили отлично! Но позвольте снизить вам оценку за материал первого семестра! Он усвоен нетвердо!
Кирилл позволил и получил «хорошо». Когда я увидел его, он был очень доволен. Ходил, потирая руки. И радужно улыбался.
Теперь мы идем на экзамен к Гусакову. С тех пор, как я сделал попытку жениться, прошла неделя. Я иду на экзамен по-прежнему холостым.
С утра прижарило солнце. Мы на ходу сняли пиджаки. Каждый пристроил его, как удобно. Я положил на плечо. А Стась Коровин, например, перекинул через правую руку, и пиджачок ему не мешает. То ли было раньше, когда приходилось таскать родной портфель!.. Отныне портфель валяется на шифоньере. Сегодня Стась шагает легко. Даже размахивает свободной рукой. Вот только правое плечо пока выше левого. Но тренер Сусекин поклялся исправить этот профессиональный порок.
Развязались шнурки. Я отстал. Вместе со мной отстал Кирилл.
— Сегодня будет черным днем для Гусакова, — сказал Кирилл, посматривая, как я завязываю шнурки.
— В чем это проявится?
— Я покажу его несостоятельность перед всем институтом. Об этом узнает весь город.
Кое о чем я догадываюсь. Неспроста он изучал подшивку «Советского спорта». Сидел вчера битых три часа. Но я пока промолчу. Может, для него это не кончится добром. Мне хочется об этом сказать, но я чувствую, что надо промолчать. Почему, мне не ясно. Так лучше для меня. И потом, с какой стати я скажу? Ведь я только догадываюсь.
Я нарочно медленно завязывал шнурки. Перевязывал их. По лицу Кирилла заметно, что он собирался сказать еще нечто важное. Я наготове.
— Как твои дела с Елочкой? — спросил Кирилл, подняв глаза к небу.
Значит, Елочка скрыла от него наш разговор. Он не подозревает, что я все знаю об их поцелуях. Если я признаюсь, то навсегда потеряю права на Елочку. Тогда мне ничего не останется, как отойти в сторону и оставить их вдвоем. И безнадежно будет ждать. Если у них что-нибудь начнется, то оно протянется до конца их жизни. Нет. Я сделаю вид, что будто ничего не ведаю. Если у них хватит нахальства целоваться при мне, я отвернусь. И не замечу. Словно ничего не произошло. Мои нервы выдержат и не это.
— Да ничего дела. Неплохие, — сказал я небрежно.
— Вот что. Ты бы поактивнее. Если она тебе нужна по-настоящему.
Он сказал, что хотел, и поспешил за ребятами. Я поднялся и пошел следом за ним. Мне есть над чем поразмыслить. Он преподнес новую задачу. Но уже понятно одно: Елочка солгала или Кирилл солгал Елочке. Он ее не любит. У него к ней то же, что и у меня. Даже меньше. Я-то не прочь жениться на Елочке. Как бескорыстный друг он считает своим долгом поделиться со мной. Он верный друг. Такого поискать.
Около нашей аудитории осиный гул. Конечно, все видели, как вьются осы возле какой-нибудь щели. Временами некоторые из них подлетают к ней, тычутся головой, потом, сложив крылья, вползают в щель. Наши студенты похожи на ос. Тоже вьются возле замочной скважины. Тоже тычутся головой. Только вот залезть в замочную скважину не удается. Сколько ни стукайся лбом, не втиснешься. Не пускают габариты. А там, за скважиной, есть на что посмотреть. Там сидит Гусаков и принимает экзамен. И чем больше страх перед Гусаковым, тем сильнее тянет посмотреть, как он расправляется с нашим братом.
Серия дерзких квартирных краж заставила МУР бросить на поиск преступника лучших сотрудников. В их числе - молодой опер Леонид Зубов. С завидным рвением он начинает отрабатывать самые невероятные версии, появляясь то в апартаментах известной кинодивы, то в грязной коммуналке, где коротает свой век бывший сиделец. Но преступник дерзок и хитер: он -ловко меняет личины, путает следы. В какой-то момент оперативники понимают, что все эти кражи - только прелюдия к предстоящему крупному делу. Чтобы предупредить очередное беззаконие, сыщики привлекают к расследованию настоящего Мастера… Художник Юрий Георгиевич Макаров.
Нестор Петрович — лучший выпускник исторического факультета и подающий большие надежды молодой учёный — даже не сомневается в своём научном будущем. Поступление в аспирантуру — формальность, а единственный конкурент, сельский учитель, вызывает у всех жалость. Кто же мог подумать, что этим конкурентом окажется любимая девушка, не уступающая, к тому же, в знаниях?Планы разрушатся один за другим, и на горизонте замаячит карьера педагога в простой вечерней школе, где большинство учеников гораздо старше самого Нестора.
Фантастическая повесть о необыкновенном путешествии на звездолёте «Искатель» великого астронавта Аскольда Витальевича и его юных помощников.
Георгий Михайлович Садовников (1932 г.р.), известный писатель и сценарист, не считает себя юмористом, однако шутка и ирония, интерес к "странным" людям являются его главным художественным оружием. Это и объединяет повести, вошедшие в эту книгу. Среди них и повесть "Иду к людям", по которой снят популярный четырёхсерийный телевизионный фильм "Большая перемена", дополненная новыми эпизодами, не попавшими в сериал.В повести «Колобок по имени Фаянсов» рассказывается о жизни не блещущего особым талантом художника-шрифтовика, современного «человека в футляре», во всём соблюдающего чрезмерную осторожность и потому отказавшегося от личного счастья.В повести «Триллер и киллер» рассказывается о молодом и не очень опытном опере Телкове, сумевшем благодаря своему простодушию избавить почтовое отделение от налёта грабителей.Содержание:Иду к людям (Большая перемена)Колобок по имени ФаянсовТриллер и киллер.
Фантастическая повесть-сказка, в которой, как и в предыдущих фантастических книжках Георгия Садовникова «Продавец приключений» и «Спаситель океана», смешались реальная жизнь его героев с самыми невероятными, почти мюнхаузеновскими приключениями. А начинается всё с того, что один любознательный юнга отправился в необычное плавание… Но не будем забегать вперед. Когда вы прочитаете книгу, вы узнаете о самых невероятных приключениях ее героев и убедитесь в том, как надо много знать и уметь, чтобы овладеть морскими профессиями и плавать на современном судне.Рисунки В.
КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».