Суета сует. Бегство из Вампирского Узла - [130]

– Ты хочешь сказать, все закончилось?

– Не совсем, Хит... и не закончится, пока жива память.

Он помог ей спуститься на землю. Мужчина и женщина, обнаженные, в зарослях первозданного леса.

– Как в каком-нибудь мифе о первых людях, – сказала Хит и стыдливо укрылась за стволом громадного дерева, пока Пи-Джей пытался сотворить для нее некое подобие одежды из содранной коры.

– Мы можем остаться здесь навсегда, – сказал он. – Я знаю все, что нам необходимо, чтобы выжить в лесу. Я уже давно думаю: а может быть, бросить к чертям эту жизнь белого человека и вернуться к индейским корням?

– Но...

Они вышли на расчищенный участок леса. Их взору открылась геологическая палатка, рядом с которой стоял мольберт, а рядом с мольбертом стоял мужчина, полностью ушедший в работу. Картина была написана в хорошо им знакомом стиле неореализма, вот только тема картины была совершенно иной.

Он стоит над пылающим озером, его наготу прикрывает лишь тень огромных кожистых крыльев, распростертых у него за спиной. Хрупкий мальчик, совсем ребенок – но его выдает тоска во взгляде, боль и горечь тысячелетий в его темных глазах. Вокруг клубятся облака серных испарений. Он такой бледный, как будто во всем его теле не осталось ни капли крови; и где-то в самой глубине его глаз, едва различимый, притаился тлеющий огонек.

– Привет! – Художник повернулся к ним. – Ничего себе, живые люди. Сколько я дней тут живу, еще не встречал ни единой живой души. Меня зовут...

– Лоран МакКендлз, – сорвалось с губ Хит. – А меня – Хит, а вот этого господина – Пи-Джей. Неужели ты...

Лоран нахмурился. Неужели он вспомнил?

– Господи, я бы подумал, что это глюки, но я уже, бля, неделю не потребляю таблеток... вот как в жизни бывает... я сбежал в самый дальний и дикий угол планеты, где меня точно никто не знает... и тут я встречаю людей, единственных, может, на всем этом острове, которые знают, кто я такой. Господи, еби! Кто бы мог подумать! А вы, стало быть, тут живете... как последние Адам и Ева в этом последнем на земле Райском саду? Сам-то я ради вулкана приехал. Смотрите, вот что я увидел на его кратере. Вернее, мне это приснилось. Я назвал его Ангел, просто Ангел.

– Это прекрасно, это так... даже не знаю, как сказать... реалистично, захватывающе, – тихо проговорил Пи-Джей. – Словно ты все это видел своими глазами.

И только теперь Хит поняла, что мир, в котором они оказались, – это совсем другой мир, что Тимми и Эйнджел уничтожили друг друга в момент извержения безымянного вулкана, освободив тем самым некие силы в тонкой материи бытия, которые стерли все следы их существования во вселенной.

– Вот бля, – выругался Лоран, – у меня кончился красный ализарин, а ближайшее подобие цивилизации – в двух неделях ходьбы отсюда. А я ведь думал, что надо взять больше. На вулканы уходит так много красного: киноварь, алый, красный кадмий; темно-красный, ярко-красный, кислотно-красный, неоново-красный, да назовите любой, вот они, здесь.

– Мы можем составить тебе компанию, – сказал Пи-Джей, – я немного разбираюсь в том, как выжить в лесу... хотя здесь все не так... все не то, к чему я привык, но я, мне кажется, справлюсь. Так что идемте.

– Не надо никуда идти, – сказала Хит. До ее слуха сквозь далекий грохот, сквозь щебет, кваканье, пронзительные крики и шепот леса донесся звук приближающегося вертолета. И, повернувшись к Пи-Джею – словно она сама творила реальность, опережая ее на мгновение, – она сказала:

– Ты разве не помнишь, дорогой? Сегодня же воскресенье... а мы попросили, чтобы именно в этот день за нами прислали вертолет, чтобы забрать нас отсюда...

– Богатенькие исследователи диких джунглей, – усмехнулся Лоран, – неужели я слышу... тайский... акцент, леди... Хит? Я сам из Лос-Анджелеса, но я долго прожил в Таиланде. Я должен был сразу уловить ваш тайский акцент, как только услышал. Парочка миллионеров, играющих в Адама и Еву, – вот это по-настоящему круто. Я уверен, мы друг другу понравимся. Так вы уже поднимаете паруса на вашей яхте? Не предложите мне прокатиться с вами? Я бы не отказался... Говорят, что вулкан скоро взорвется ко всем чертям.

– Мы сделаем больше, чем просто предложим вам прокатиться с нами, мистер МакКендлз, – сказал Пи-Джей. – Знаете, у нас с Хит собственная картинная галерея, как раз в Лос-Анджелесе...

– "А может быть, бросить к чертям эту жизнь белого человека и вернуться к индейским корням?" – поддразнила его Хит и игриво пихнула под ребра.

– Замолчи, женщина! – подыграл он. – Я тебя обожаю.

22 Подслушанное на открытии другой галереи

Vanitas

– Это что-то сатанинское или где? – спросило прикинутое панком создание неопределенного пола в огромных зеркальных темных очках.

– Не знаю. Но все эти рокеры-неоготы именно так и считают... как они там называют это новейшее из всех новых течений? Темная волна. Ага. Слышал эту новую группу? «Deep Eynde», у них еще на обложке альбома картина Лорана МакКендлза?

– Какого МакКендлза?

– Вот этого...

Vanitas

Он стоит над пылающим озером. Его наготу прикрывают лишь ярко-красные языки пламени, вырывающиеся из бездны. Широко распростертые крылья у него за спиной едва угадываются в сумрачном лунном свете. Он идет по поверхности горящего озера. И в тех местах, где его ноги касаются раскаленной лавы, она застывает в сверкающий обсидиан... Молоденький мальчик, совсем ребенок, но его выдает точка, боль и горечь тысячелетий в глазах...