Суета и смятение - [87]

Мэри как раз стояла напротив Делового центра Шеридана, ожидая, что машин станет поменьше и она сможет перейти на другую сторону, хотя людям вокруг не терпелось и они то и дело перебегали улицу, рискованно маневрируя между автомобилями. Из толпы позади девушки вышли двое мужчин и, не прерывая серьезного разговора, направились через дорогу. Оба носили черное; первый был высоким здоровяком, а второй, еще более высокого роста, отличался изящным телосложением. У Мэри перехватило дыхание: это были Биббз с отцом. Они не заметили ее, она же уловила восклицание, произнесенное густым голосом Биббза, обретшим некоторую хрипотцу: «Шестьдесят восемь тысяч долларов? Да ни за какие коврижки!» Мэри вздрогнула, не ожидая от него подобных слов, а когда посмотрела на его профиль, вдруг впервые отметила его сходство с отцом.

Она наблюдала за ними. Посреди улицы Биббз на шаг обогнал мистера Шеридана, и они разделились. По дороге, на бешеной скорости проскочив трамвайную линию, промчался грузовик, перепугав стайку деревенских кумушек, в эту секунду переходивших дорогу перед Биббзом: они отпрянули, с силой толкнув его назад. Он инстинктивно отступил и оказался на пути движущегося трамвая. Улица не место для раздумий, но Биббз был погружен в размышления о том, что он только что говорил отцу. Последовали крики и вопли; Биббз посмотрел не в ту сторону — и Мэри увидела, как старший Шеридан метнулся вперед прямо под колеса. Ни на миг не задумавшись о собственной жизни, он набросился на Биббза, как футболист на противника, и Мэри показалось, что они оба упали. Больше она ничего не видела — бесчисленный транспорт закрыл ей обзор. Она поняла, что трамвай резко затормозил. Все вокруг застыли, и сквозь мгновенно слетевшуюся толпу пробрался полицейский. Ездоки привстали в открытых автомобилях, а прохожие старались вскарабкаться повыше — на колеса и подножки, лишь бы не пропустить ужасное зрелище.

Мэри тщетно пыталась приблизиться к месту происшествия. Вскоре на помощь полицейскому прибыл наряд, и через пару минут движение восстановилось. Толпа послушно поредела: на земле не было жертвы, скорая не приехала. Рука в женской перчатке твердо и настойчиво легла на рукав регулировщика.

— ЧТО вам нужно, барышня?

— Где они? — воскликнула Мэри.

— Кто? Старик Шеридан? Уж ОН-то не пострадал!

— Его СЫН…

— А, это тот, кто с ним был? Видал, как отец его повалил… Не, кажись, и с ним всё в порядке, барышня. Старикан вовремя столкнул его с путей, а самого Шеридана только шибануло трамвайной решеткой, ну, может, он маленько стукнулся. Они оба своими ногами пошли в Шеридановский центр. Извините, барышня, мне пора.

В эту самую минуту Шеридан с Биббзом поднимались на лифте.

— Не забудь в конторе почистить костюм, — говорил Шеридан. — Сколько раз тебе повторять, не зевай на перекрестках. Сам не знаю, что меня дернуло толкаться… ну да, ведь я пошел сразу за тобой. Вот на тебя и наскочил. Надеюсь, ты понял, что надо быть осторожнее. Ладно, мы разговаривали о том, что Мёртри хочет арендовать квартиру стоимостью шестьдесят восемь тысяч на девяносто девять лет. Он своего не упустит, раз о таком просит, даже не знаю…

— Нет, — бурно возразил Биббз, когда лифт остановился, — он ее не получит. Мы ему не позволим, и я объясню вам причину. Мне потребуется всего пять минут. — Он вошел вслед за отцом в приемную — и отец признал его правоту. Темнокожий юнец тщательно почистил щеткой костюм Биббза, и молодой человек вошел в свой кабинет, закрыв дверь за спиной.

Он не показал отцу, насколько его перепугало случившееся, к тому же болел бок, ушибленный Шериданом. Ему хотелось побыть в одиночестве, стряхнуться и еще раз бесполезно поразмышлять. Он понимал, что отец не просто «наскочил» на него; знал, что Шеридан мгновенно — и инстинктивно — доказал, что его жизнь ничто в сравнении с жизнью сына и наследника. Биббз так и не смог заставить себя поговорить об этом с отцом — и даже намекнуть, что он всё понимает, потому что Шеридан, столь же инстинктивно, отказался упоминать об этом: а, пустяки, всё нормально, вернемся к делу.

Биббз погрузился в мысли об отце. Он особенно ясно ощутил рядом с собой нечто великое, неистовое — и безудержное; это было выше законов самой природы; этому были нипочем бури, раны, увечья; то была сила всепокоряющая, неукротимая — и слепая в своем благородстве. Впервые в жизни Биббз осознал, что значит действительно быть сыном этого человека.

Впредь он будет его настоящим сыном в еще большей степени, пусть Шеридан и верил, что Биббз честно, без задней мысли, погрузился в работу в конторе. На самом деле Биббз дал слово трудиться там исключительно ради денег для Мэри Вертриз, нуждающейся в них. Он содрогался от ужаса, вспоминая, как пришел к ней и предложил их вместе с рукой и сердцем, а сам всё ниже опускал голову, потому что испытывал постыдный страх: он боялся, что она согласится! Он не знал ее, а когда узнал — потерял навсегда, и вот тогда-то у него и открылись глаза, и теперь он понимал, насколько глубок был его сон, раз он столько размышлял о превосходстве «дружбы»! Лунатик пробудился и узрел горькую правду любви и жизни, поняв, что проиграл на обоих полях. Он сжег свои мечты на алтаре, и жертва его причинила Мэри такую боль, что ему нет прощения. И теперь он будет просто работать там, где никогда работать не собирался, но хотя бы в этом ему удастся преуспеть, пусть и «сжав зубы». Ах, если бы было «ради чего» это делать…