Судьбы и фурии - [84]

Матильда подливала, Бриджит пила. Матильда подливала, она пила. Подливала – пила. В итоге Бриджит стошнило на главную лестницу, и все, кто проходил в этот момент мимо, говорили: «Гадость!», или «О боже, Бриджит!», или «Уберите отсюда эту мерзость!»

Позвали ее друзей. Матильда, опираясь на перила на верху лестницы, наблюдала за тем, как они уводят бедняжку домой. Бриджит как раз спустилась, когда появился Лотто и прошел мимо. Похлопал девушку по плечу, сказал: «Вот это да» – и перескочил через несколько ступенек.

Матильда проследила и за этим.

Первая проблема нейтрализована. Как просто.

Она вышла на улицу и выкурила еще две сигареты, прислушиваясь к звукам вечеринки. Выждала десять песен, а когда заиграла Salt-N-Pepa, вернулась и поднялась на лестницу. Окинула взглядом комнату.

Саттервайт обнаружился у окна, пьяный и что-то мычащий. Матильда удивилась, каким он оказался мускулистым. В качестве набедренной повязки на нем красовалась гелевая маска для глаз, а к голове был привязан пустой кувшин из-под воды.

Никакого чувства достоинства, но господи, он все равно был великолепен. Лицо у него было необычное. Сохранившее остатки былой красоты, издалека оно казалось все таким же прекрасным. До этого Матильда видела его только в одежде, но теперь у нее появилась возможность оценить, какое у него роскошное тело. Она учла многое, но не то, что ее ноги внезапно начнут дрожать и таять от внезапного и невыносимого желания отдаться ему.

Ей захотелось, чтобы он поднял голову и увидел ее.

И он поднял голову. И увидел ее. Изменился в лице. Прекратил танцевать. Матильда почувствовала, как волоски на шее встали дыбом. Он попытался пробиться сквозь толпу, сбил с ног какую-то девочку, но все равно не остановился и продолжил прорываться к Матильде. Он был выше ее. В ней было шесть футов росту, шесть и три дюйма, если она была на каблуках. Мужчины выше встречались редко. Ей понравилось это чувство – чувство, будто она маленькая и хрупкая.

Он взял ее за руку, а потом вдруг опустился на одно колено и выкрикнул:

– Выходи за меня!

Она не знала, что делать, поэтому просто рассмеялась и, глядя на него сверху вниз, сказала:

– Нет.

Позже на многочисленных вечеринках и обедах эта история повторялась снова и снова, и Матильда слушала ее с улыбкой, глядя, как Лотто задиристо вскидывает голову и с легкой усмешкой говорит, что она сказала ему «Конечно!». Она никогда его не исправляла, ни единого раза. Почему бы не позволить ему тешиться этой иллюзией? Это делало его счастливым. А ей нравилось делать его счастливым. Конечно! Это было неправдой, во всяком случае не в течение тех двух недель, после которых она все же вышла за него, но никакого вреда от этой лжи не было.

Лотто облек их встречу в такую форму, что она стала выглядеть, как coup de foudre[32], но ведь он был прирожденным рассказчиком. Лотто часто лепил правду самых разных форм из окружающей его реальности. И вот это действительно был coup de foudre.

Их брак был построен на сексе. Он с самого начала был фундаментом в их отношениях, и позже это не изменилось, просто появились и другие связывающие их вещи. Но секс всегда был самой главной из них.

Вначале она держала дистанцию, потому что ей нужно было разобраться с одним делом. Это ожидание разогрело их обоих, и спустя долгое время сексуальная тема все еще властвовала над другими. Но даже тогда Матильда знала, что не было никакого «Конечно!». Не было вообще ничего. Богам нравится играть с нами.

ОДНАКО, ЕСЛИ ГОВОРИТЬ НАЧИСТОТУ, кое-какая правда в этом все же была. В их отношениях, конечно же, было счастье. И оно поглотило ее целиком. Был тот тусклый день и каменистый пляж. Она была счастлива, даже несмотря на мелкие раздражения, которые вызывал ветер, несущий песок с пляжа в Мейне, несмотря на холод, который пронизывал ее до костей, и тот острый камень, о который она порезала большой палец ноги, точно спелую виноградину, и вынуждена была хромать обратно к домику, который они арендовали для свадьбы. Им было всего по двадцать два. Мир просто сочился возможностями. В те дни им казалось, что Вселенная, как и они сами, никогда не будет прекраснее, чем теперь. Матильда грела ладони о спину мужа и чувствовала, как под его кожей двигаются мышцы.

Ракушка впивалась в ее позвоночник. Она чувствовала, как поглощает его. Первая брачная ночь, теперь они официально были мужем и женой. Тогда ей почему-то пришла на ум странная ассоциация: удав, проглатывающий олененка.

Позже она стала все чаще замечать достоинства сложившейся ситуации. Похоже, она и вправду нашла единственного по-настоящему невинного человека во всем мире.

Даже если она и мечтала о нем когда-то, все равно не могла представить ничего подобного. Невинный, очаровательный, забавный и добродушный. Богатый. Ланселот Саттервайт. Лотто.

Они поженились этим утром. И она была благодарна песку за то, что он наполнил их первое соитие разными пикантностями вроде царапин. Матильда не верила в чистое удовольствие.

Однако все закончилось слишком быстро. Лотто рассмеялся ей на ухо, а она – в его шею. Все было неважно. Их жизни по отдельности теперь не имели прежнего значения. И она больше не была одинока. На нее вдруг обрушилось чувство огромной благодарности. Лотто помог ей встать, и пока они собирали свои вещи, океан шумел, словно аплодировал им волнами. Всю последующую неделю Матильда просто звенела от радости. Одной такой недели было вполне достаточно, она итак получила больше, чем заслуживала. Но она была жадной.