Судьбы и фурии - [83]

Сосредоточенное лицо мужчины подергивалось от испуга, и он отважно старался ей угодить, пока она снова не начинала кричать: «Да сильнее же! Быстрее ты, ублюдок!»

В конце концов он окончательно испугался, сымитировал оргазм, вышел из нее и пробормотал, что надо бы вызвать такси, и она услышала, как листва хрустит под его ногами, пока он торопливо уходит прочь.

Когда Матильда вернулась домой и ступила на лестницу, увидела, что на нее из темноты смотрит лицо Рейчел. Отвратительно пустая кровать, застеленная их с Лотто бельем, теперь вызывала у нее чувство неловкости. В ее отсутствие простыни переменили. И когда Матильда снова забралась под одеяло, простыни были холодными, пахли лавандой и обвинительно скребли кожу.

ОНА ВСПОМНИЛА МОМЕНТ, когда сидела рядом с Лотто в темноте зрительного зала на премьере одной из самых ранних и самых диких его пьес. Тогда ее так невероятно захватило то, что он сделал, и то, как его великолепная фантазия воплощается на сцене прямо у нее на глазах, что Матильда не удержалась и лизнула его лицо – от уха до губ. Просто не смогла сдержаться.

В другой раз она держала на руках новорожденную дочь Рейчел и Элизабетт, и ей так невыносимо захотелось вернуть себе эту детскую невинность, что он взяла крепко сжатый детский кулачок в рот и держала его там, пока малышка не закричала.

Но вдовье вожделение отличается от всего этого.

ВДОВА. Это слово сжирает само себя. Так сказала Сильвия Плат. Женщина, которая покончила с собой.

4

ЗА УЖИНОМ КТО-ТО ГРОМКО ХРУСТНУЛ ЯБЛОКОМ, и Матильда не выдержала. Ее охватил страх, и она сбежала в уборную, где долгое время сидела, как прикованная, на бумажном кружке унитаза. Заканчивались последние дни в колледже. Весь этот месяц она обмирала от ужаса, думая об огромной пропасти будущего, лежащего перед ней. Она, та, которая с самого рождения перемещалась из одной клетки в другую, теперь могла лететь на свободу и просто цепенела при виде всего этого воздушного пространства.

Дверь открылась, и вошли две девушки. Они говорили о богатстве Ланселота Саттервайта.

– Его еще называет Минеральным Князьком, знаешь? – говорила одна из них. – Его мамаша – миллионерша.

– Лотто? Серьезно? – спросила другая. – Вот черт! Я кувыркалась с ним на первом курсе. Если бы знала…

Девушки рассмеялись, а затем продолжила:

– Да, точно. Он настоящая шлюха. Кажется, я единственная девчонка в Хадсон Колледж, которая еще не видела его член. Говорят, он никогда не спит с одной и той же девушкой дважды.

– Не считая Бриджит. И я совершенно этого не понимаю. Она такая… безнадежная! Я слышала, как она болтает, что они пара и… нет, ну серьезно? Я имею в виду, она же выглядит как детский библиотекарь! Или как будто вечно попадает под дождь, я не знаю…

– Да, они такая же пара, как акула и рыба-прилипала.

Девушки со смехом вышли.

И тогда Матильда задумалась. Ее щеки залил румянец, она вышла и вымыла руки. Окинула свое отражение критическим взглядом. Она улыбнулась ему и сказала: «Аллилуйя» – и прелестные губы на белом скуластом лице в зеркале сделали то же самое.

Она очень тщательно оделась и подготовилась. Свою жертву она увидела в тот же вечер, на сцене, и была впечатлена: он отлично справился с ролью маниакального Гамлета и просто упивался собственной энергетикой. И неважно, что для этой роли он был слишком высок. Ямочки на его щеках не были видны издалека, но он излучал такой яркий золотистый свет, что в нем купались даже зрители. Он превратил унылые монологи в сексуальные и преподнес их в новом виде.

– Вот и конец отчаянно желанный, – говорил он с крокодильей улыбкой, и Матильда представляла себе, как нагреваются кресла в аудитории от этих слов.

Это явно было многообещающее дело.

В тусклом свете прохода между рядами она прочитала его полное имя в программке: «Ланселот “Лотто” Саттервайт» – и нахмурилась.

Ланселот. Что же, из этого может что-то получиться.

Вечеринка актеров проходила в общежитии бруталов, где она до этого ни разу не была. За четыре года она так и не позволила себе сходить на вечеринку или завести друзей.

Она не могла так рисковать.

Матильда пришла слишком рано, спряталась от дождя под папертью и закурила. Она ждала Бриджит. Когда эта девчонка появилась в сопровождении троих угрюмых друзей под зонтиками и они рысью побежали к дому, Матильда последовала за ними.

Отделить Бриджит от друзей оказалось несложно. Стоило только задать всего один вопрос про ингибиторы обратного захвата серотонина для их будущего экзамена по нейробиологии, который должен был состояться через несколько дней, как остальные девушки тут же растворились в воздухе, а Бриджит осталась и мило все объяснила. И все, что нужно было делать, – вовремя пополнять стакан Бриджит водкой и «Кул-Эйд».

Бриджит очень льстило то, что с ней разговаривает сама Матильда.

– Я хочу сказать… Бог ты мой! Ты же никогда, никогда не ходишь на сборища, – говорила она. – О тебе все слышали, но с тобой никто никогда не беседовал. Ты в Вассаре как белый кит. – Тут она покраснела и добавила: – Но…самый худой и красивый белый кит, и… ох, ты же поняла, что я имею в виду! – Она нервно отпила из стакана.