Судьбы и фурии - [115]
– Не знаю, как далеко может зайти ваше расследование, – сказала Матильда. – Он – основатель Фонда Чарльза Ватсона. Вы, наверное, слышали, а может и нет, не знаю, это известная брокерская фирма. Он основал ее двадцать лет назад, когда был еще ребенком. Полностью по схеме Понзи, я уверена.
– Так вы инвестор. – Девушка взглянула на нее, и на ее лице мелькнула искорка заинтересованности. – В этом все дело?
– Нет, я же не полная дура, – сказала Матильда.
Девушка моргнула и откинулась назад, на спинку стула.
– В любом случае я уверена, он использует схему Понзи. Мне нужны доказательства. И еще кое-что. Что-нибудь личное. И чем хуже – тем лучше. Так бывает, проведешь с человеком всего три секунды и уже знаешь, что он – шкаф с кучей скелетов внутри. Может, даже буквальных. Он – жирный кусок дерьма и вообще отвратительный, вонючий засранец, сунувший нос в мою жизнь, и я хочу освежевать его заживо, – сказала она с солнечной улыбкой.
Девушка окинула Матильду оценивающим взглядом.
– Вы знаете, я достаточно хороший специалист, чтобы самостоятельно выбирать дела.
– Рада это слышать, – откликнулась Матильда. – Я не нанимаю любителей.
– Единственное, что вызывает у меня сомнение, так это то, что ваш случай больше напоминает личную месть, – сказала девушка. – А это липкое дело.
– Ну и прекрасно. Убийство – это слишком просто, – сказала Матильда.
Девушка улыбнулась.
– Мне нравится, когда в даме присутствует мужская твердость.
– Я не дама, – сказала Матильда. Она уже чувствовала себя уставшей от этого непонятно флирта и выпила кофе до дна, так что вполне могла уйти.
Матильда встала.
– Подождите, – сказала девушка.
Она вдруг закатала рукава рубашки, вывернув их, что сразу придало ей профессиональный вид. Сняла лохматый парик, обнажив коротко стриженные, как у парня, темные волосы. Сняла сережки и накладные ресницы. Теперь перед Матильдой был совершенно другой человек, собранный и строгий. Она выглядела, как выпускница математического факультета.
– Почти бондовский уровень перевоплощения, – отметила Матильда. – Потрясающе. Готова побиться об заклад, это каждый раз обеспечивает вас работой.
– Обычно, – сказала девушка. Она выглядела смущенной.
– А как насчет дельфина на груди?
– В юности я была глупой.
– В юности мы все были глупыми, – сказала Матильда. – Но выглядит аппетитно.
Они улыбнулись, глядя друг на друга через стол, усеянного пыльцой.
– Хорошо, – сказала Матильда. – Вы приняты.
– Милая, я больше чем принята, – сказала девушка, наклонилась вперед и сжала руку Матильды – чуть дольше, чем было необходимо, чтобы расставить все точки над i.
Эти были слова Волумнии из шекспировского «Кориолана». И она, с ее железной выдержкой, куда интереснее самого Кориолана.
Но, увы, никто не пойдет в театр, чтобы посмотреть пьесу под названием «Волумния».
ОБЛАКА РАСТАЯЛИ, и день за окном наполнился солнечным светом.
Матильда только устроилась работать в интернет-компанию, на тот самый сайт знакомств, который позже должны были продать за миллион долларов. Она проработала в галерее три года. Каждое утро она жмурилась, сжимала зубы и вдыхала поглубже, заставляя себя передвигать ноги и идти по дорожке к зданию. Каждый день чувствовала на себе взгляд Ариеля. Выполняла свою работу. Она работала с художниками, контролировала их, отправляла им открытки ко дню рождения.
Представляя ее кому-нибудь, Ариель всегда говорил:
– Это моя протеже. Когда-нибудь именно Матильда займет мое место и будет управлять всем этим.
Лицо Луанны при этих его словах всегда вздрагивало, как от укола булавкой.
А потом наступил день, когда к ним из Санта-Фе прилетел какой-то нервный художник. Ариель повел его на долгий ужин, а когда они вернулись, Матильда все еще сидела в темном офисе и составляла копию каталога для выставки. Она подняла взгляд и замерла. Ариель стоял в дверях, наблюдая за ней. Затем подошел ближе. И еще ближе. Положил руки ей на плечи и начал их массировать, прижавшись к ее спине.
После долгого ожидания конца, она была даже немного разочарована его выбором: невероятно мерзкий и вульгарный жест.
Она встала и со словами «С меня хватит» прошла мимо Луанны, которая наблюдала за ними издалека, демонстрируя все накопившееся в ней отвращение. Она нашла новую работу всего за несколько дней, так и не сказав Ариелю, что из галереи ушла навсегда.
Но в то утро на новом месте Матильда никак не могла сосредоточиться на работе. В конце концов она отпросилась, и босс следил за тем, как она уходит, прищурившись за стеклами очков и кисло поджав губы.
В парке листья клена посверкивали на свету позолоченными прожилками. Матильда гуляла так долго и чувствовала себя такой потерянной, что, когда пришла домой, ее колени подкашивались, а на кончике языка осела непонятная горечь. Она достала одну полосочку из пачки в двадцать штук, которую прятала в полотенцах.
Пописала на нее. Подождала. Выпила полную бутылку воды.
Она повторяла процедуру снова и снова, и каждый раз полосочка терпеливо повторяла ей «да» плюсиком.
Она скомкала полосочки и швырнула в пакет, а пакет засунула так глубоко в мусорное ведро, как только могла.
Семейная сага?Исторический роман?Притча?Как можно определить жанр книги, герои которой принадлежат разным поколениям одной семьи, действие повествования длится несколько столетий, а реальные события переплетаются с фантастическими?Ясно одно: причудливый, загадочный и необычайно красивый роман Лорен Грофф достоин стоять на полке у каждого ценителя современной англоязычной прозы!
Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.