Судьбы и фурии - [113]

На лицах некоторых из присутствующих улыбки задержались дольше, чем у остальных, и переросли в спекулятивное ожидание, как будто они ждали, что он посмотрит снова, или просто не поняли, кто он такой, потому что в этот день и в этом мире Лотто был Кем-то.

– Хорошо, что у нас есть шампанское, – сказала Матильда, наблюдая за пузырьками у себя в бокале. – Потому что мы с Лотто хотели бы сделать небольшое объявление.

Лотто взглянул на нее, моргнул, а затем улыбнулся и повернулся к тетушке и сестре.

– Жаль, что ма нет здесь и она этого не слышит. Но, кажется, мы уже не можем этого скрывать. Мы поженились, – сказал он и поцеловал руку Матильды. Она взглянула на него, чувствуя, как волны жара накатывают на нее одна за другой. Ради этого человека она готова на все.

А дальше – охи, восклицания, окружающие столы зашлись аплодисментами, потому что, как оказалось, все их подслушивали. Рейчел расплакалась от радости, Салли махала ладонями на лицо, хотя она итак обо всем знала. Матильда бросила долгий взгляд на Ариеля, но он просто встал и вышел из зала, его прямая узкая спина мелькнула в дверях и исчезла. Наконец-то она избавилась от него. Навсегда.

Облегчение напоминало порыв холодного ветра. Она осушила свой стакан до дна и чихнула.

ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ ПОСЛЕ ВЫПУСКНОГО Матильда смотрела из окна на улицу, где японский клен размахивал на ветру своими крошечными ручками. Она уже знала это. Знала, что эта квартирка будет ее первой реальной пристанью в течение долгих лет блужданий. Ей было двадцать два. И она уже чувствовала себя ужасно уставшей. Но здесь, по крайней мере, она могла отдохнуть.

Она чувствовала, что Лотто стоит у нее за плечом. Он просто излучал свое Лоттовство. В тот момент она уже знала, что сейчас он отколет какую-нибудь шутку, риелтор засмеется и оттает, и ее голос наполнится теплом. Невзирая на собственные решения и на то, что она знает лучшие способы инвестирования, чем молодая и безденежная пара, она пойдет им навстречу. В день новоселья она привезет им запеканку, и каждый раз, оказываясь неподалеку, будет заглядывать к ним и приносить конфеты.

«О Лотто!» – подумала Матильда с отчаянной нежностью. Как и большинство чертовски привлекательных людей, он носил огромную дыру в душе.

Больше всего людям нравилось в ее муже то, как сладко звучало в нем эхо их собственных голосов.

Пол здесь пах пчелиным воском – Матильда узнала запах. В коридоре мяукала соседская кошка. Листья дерева во дворе ласково царапали небо. Ее переполнял добрый дух этого места.

Какая-то крошечная частичка ее громко настаивала на том, что надо сказать «нет» и уехать, но Матильда быстро ее придушила. Она ведь не заслужила всего этого. И запросто могла разрушить все одним коротким покачиванием головы и словом о том, что им стоит продолжить поиски. Но затем она вспоминала о Лотто. В конце концов, теперь он – ее дом…

И вот, как и следовало ожидать, шутка, затем – смех. Матильда обернулась. Ее муж – ее бог на всю жизнь – улыбался. Он обнял ее лицо ладонями и разгладил брови большими пальцами.

– По-моему, ей здесь тоже нравится! – сказал он, и Матильда кивнула, не в состоянии ничего вымолвить.

Они могли бы жить долго и счастливо в этой квартирке, окруженные собственной сверкающей бедностью. Они были голы, как античные фавны, и, казалось, пропорционально их бедности росла и их квартирка. Подарки Рейчел (девочка откладывала для них свои карманные деньги) таяли на вечеринках, в продуктовых магазинах и плате за аренду.

Счастьем можно пропитаться, но не насытиться. Она пыталась работать барменом и агитатором в клубе Сиерра, но провалилась. Когда нечем было платить за электричество, они жгли свечи, которые удавалось стащить из ресторана, и отправлялись спать в восемь часов. Друзья часто приносили еду, так что они могли есть сколько влезет, и никто не был против, если они оставляли все себе. А в октябре, когда на их банковском счету осталось всего тридцать четыре цента, Матильда пришла в галерею Ариеля.

Он разглядывал огромную зеленую картину на стене в конце зала. Когда она позвала его, он взглянул на нее, но не пошевелился.

Секретарем работала новенькая девушка, тощая, скучающая брюнетка. Наверняка выпускница Гарварда. Лоск юридического факультета и длинных темных волос был легко узнаваем. Девушку звали Луанна, но Матильда об этом еще не знала.

– У вас назначена встреча? – спросила она.

– Нет, – ответила Матильда.

Ариель скрестил руки на груди, выжидая.

– Мне нужна работа, – громко сказала она ему через весь зал.

– Извините, у нас нет вакансий, – сказала секретарь.

Матильда не отводила взгляд от Ариеля, а секретарь повторяла все отчетливее:

– Извините, это частное предприятие. Вам нужно уйти. Извините.

– Я вас уже извинила, – бросила ей Матильда.

– Луанна, пожалуйста, сделай нам три капуччинни, – внезапно сказал Ариель.

Матильда вздохнула: капуччинни.

Выходя, секретарь хлопнула дверью.

– Подойди, – сказал Ариель.

Матильда приблизилась, переживая жуткую внутреннюю борьбу.

– Матильда, – мягко начал он, – в какой вселенной я обязан предоставить тебе работу?

– Ты ничем мне не обязан, – сказала она. – Я согласна.