Судьбы - [5]

— И когда вы открываетесь? — спросил Хэнк, прикидывая в уме свои запасы. Мука и соль уже были на исходе.

— Завтра, — пообещал ему Оскар Смит.

Коротко кивнув, Хэнк собрался было трогаться и уже перевел рычаг передачи, как в дверях показалась женщина, стряхивая с себя годами скопившуюся в доме пыль.

— Господи, Оскар, ты бы только посмотрел на… Простите, я сразу не заметила, что мы не одни.

Женщина наклонилась к окну машины, и Хэнк почувствовал на себе оценивающий взгляд ярко-зеленых глаз. Молоденькая, лет двадцати пяти, выбившиеся из-под пестрой косынки рыжие волосы прилипли к влажному лбу. Лицо в веснушках, ничуть его не портивших, крупный рот растянут в приветливой улыбке. Но пристойный внешний вид был явно обманчивым. Хэнк даже заерзал под ее откровенно сексуальным, призывным взглядом.

— Это моя жена, Магда. Магда, познакомься с мистером… гм… Хакортом.

— Как поживаете? — спросила Магда, еще больше наклоняясь и предоставляя Хэнку возможность увидеть ее полную грудь в глубоком вырезе блузки.

Хэнк взял протянутую руку, словно это был хвост гремучей змеи, быстро потряс ее и с такой же поспешностью убрал свою ручищу назад, в безопасность «бьюика». Да он ей в отцы годится! Эта дамочка наведет шороху в городе, и недели не пройдет, подумал Хэнк довольно равнодушно. Как только женщины раскусят ее, они немедленно введут для своих мужей, собутыльников Смита, комендантский час.

— Не зайдете ли выпить, мистер Хакорт? — предложила Магда, но Хэнк поспешил отказаться. Простой парень из простой фермерской семьи, он не изменял своей жене. Они с Джун вместе ходили в школу, а когда им исполнилось по семнадцать, поженились. Нарожали семерых детей, крепко любили друг друга, и у Хэнка никогда не возникало желания изведать чего-нибудь новенького.

— Мне пора двигать, — пробормотал он. — Но завтра, может, и заскочу кое за чем.

— Обязательно, мистер Хакорт, — поддержал его Оскар, и его круглое лицо просияло. — Мы будем открыты с шести утра до девяти вечера.

— Угу, — пробормотал Хэнк, с силой двинул рычагом передачи старенького «бьюика» и тронулся с места.

Снова оказавшись на дороге, он вздохнул с облегчением. Только этого Барманвиллу и не хватало — мошенника владельца магазина и его похотливой жены. Хэнк порадовался, что в городе есть мужчины помоложе, которые будут счастливы стать жертвами зеленоглазой Магды. Например, молодой Джимми Бэнкс… Внезапно Хэнк нахмурился. Нет. Тут он ошибается. Очень скоро все молодые отправятся во Францию и всякие другие места, чтобы сражаться с нацистами и япошками.

Для участия в первой мировой войне Хэнк был слишком молод, а поврежденное пять лет назад колено убережет его от второй. Ему было жалко несчастных лондонцев, чьи дома бомбили германские летчики. Но все это так далеко от Канзаса с его кукурузой. И Хэнку явно не по душе мысль, что его сыновья, как и сыновья его приятелей, будут вынуждены отправиться на край света и, возможно, никогда не вернутся.

Проезжая мимо маленькой деревянной церквушки с огороженным штакетником кладбищем, он как обычно замедлил ход и отыскал взглядом среднюю могилу в первом ряду с простым деревянным крестом в изголовье, уже выцветшим от солнца, но ничем не отличающимся от таких же крестов рядом. Во рту сразу пересохло, а в горле застрял комок. Он снял руку с руля и помахал ею в сторону кладбища.

— Привет, Пэмми, — прошептал он, и глаза его на мгновение увлажнились.

Через несколько миль он въехал на свой участок. Еще через милю он проехал мимо двух высоких столбов, на которых когда-то раскачивалась на скрипучих цепях вывеска с надписью красными буквами: «Ранчо Хай Блаф». Но вывески давно и след простыл. Подъезжая к дому, построенному из дерева и крупного саманного кирпича, он заметил Кира, младшего сына. Мальчишка сидел на нижней ступеньке крыльца и что-то рисовал прутиком на песке. Хэнк с трудом выбрался из кабины, хромая обошел грузовик и открыл капот, чтобы выпустить пар из радиатора. Потом направился к корыту с водой, подобрал старую жестяную банку, которую специально держал там, и дал измученному жаждой грузовику как следует напиться. Затем снова предусмотрительно опустил капот. На таком солнце его нельзя было оставлять открытым.

— Привет, пап, — сказал Кир. Его лицо было все еще сосредоточенно нахмурено. Мальчику скоро исполнится семь, но для своего возраста он был высоким. Волосы того же темного цвета, как когда-то у Хэнка, глаза глубокие и карие, но еще незамутненные заботой и тяжелым унылым трудом. Он унаследовал красоту матери — длинные густые ресницы, высокий, гордый лоб с широкими бровями. Уже сейчас Хэнк понимал, что через несколько лет мальчишка сможет выбрать себе любую девицу в округе. А может, он найдет себе девушку в Канзас-Сити.

— Что там у тебя, сынок?

— Рассказывательная картинка.

— Чего?

— Рассказывательная картинка. Ну, как в кино. Здесь вот мальчик прячется за сарай. А внутри собака, видишь? Собаку сперли и…

— Вот как? — быстро перебил Хэнк, которому было совершенно не интересно. Он с некоторой тревогой и частично с раздражением отметил, как парень с обидой выпятил подбородок. Кир отличался ослиным упрямством. Такую бы одержимость да на полезное дело, с тревогой подумал Хэнк. Но Кир мог говорить только о Голливуде, и эта бесконечная болтовня про кино начинала его беспокоить. Во всем виноват Джим Кливер, открывший в городке кинотеатр. После того как Кир увидел «Дилижанс» Джона Уэйна, мальчишку словно подменили. — Ты маме дрова нарубил?