Судьба турчанки, или времена империи (триптих): Призрак музыканта, Врач-армянин, Я целую тебя в губы - [146]

Мне кажется, наши дети не стыдятся нас... Но вдруг это у них признак недостаточной тонкости натуры?.. Или нет, просто душевное здоровье, равновесие... Я стыдилась своих родителей, когда была ребенком, подростком. Мне казалось, они слишком суетливые, голоса у них слишком громкие... Я стыдилась, когда они на людях громко говорили по-турецки с характерными интонациями... Лазар тоже стыдился отца. Ему вот казалось, что это стыдно, что отец у него такой старый, болезненный, горбится... На похоронах отца ему было стыдно за тот свой детский стыд... Лазар мне рассказывал еще, что он почему-то гордился тем, что у него не мать, а старшая сестра, такая молодая, красивая, умная, и он дружит с ней и они понимают друг друга... И он заметил, что его друзья, у которых матери были, завидовали ему... Ну, это мне как-то понятно; матери бывают грубы, кричат, приказывают; а Софи такая милая и понимающая... Лазар не говорит о своей матери, и в семье старались не говорить о ней, чтобы он не чувствовал себя сиротой; даже отдалились от других родственников; боялись, что мальчика будут как-то громко и шумно жалеть... Иногда мне это кажется несправедливым и даже страшным: — так умереть и чтобы родной сын не испытывал потребности вспомнить о тебе... Но, наверное, это лучше, чем если бы он сознавал себя сиротой, без матери... А мои дети уже запомнят меня, они большие уже... Даже фотографии у Софи так спрятаны, что и дети, которые всюду суют свои носики, ничего не найдут... Кажется, Лазар не видел этих фотографий... Софи мне их показывала... Одна — чуть ли не начала века — целая семья в ателье у фотографа: — женщина в роскошной шляпе — это бабушка Лазара, пожилой мужчина с бородкой и с тростью — его дедушка, молодые люди с черными усиками и в жилетах — его дяди; а девочка на полу сидит, вытянув ножки в чулочках и в туфельках, в каком-то сложно пошитом светлом платьице — это его мама... Все они очень смуглолицые, даже на нецветной фотографии это заметно... Другая фотография мне нравится, и Лазар ее знает, — на ней отец Лазара в молодости, у него косой пробор в гладких темных волосах, пенсне, лицо тонкое и выглядит одухотворенным... Это он фотографировался в Вене... Там он изучал экономику, бухгалтерию, всякие такие финансовые науки... Но что-то с ним случилось, когда он вернулся на родину и стал работать... Немножко это странно и комично, но он стал работать не в конторе какой-нибудь фабрики и не в какой-нибудь новооткрытой фирме, а в цирковой антрепризе... В Вене он ходил иногда в кафе, где собирались его соотечественники, — пообщаться в мужской компании, и там познакомился с одним человеком, по профессии акробатом... Этот человек его увлек идеей открыть в столице Болгарии большой цирк; получалось как-то так, что финансировать этот цирк будет какое-то акционерное общество; этот человек и его семья должны были заниматься собственно программой и выступлениями, а отец Лазара должен был взять на себя всякие денежные расчеты... Действительно открылся этот цирк, под пышным названием «Колизей»... (А как еще называться цирку в стране, где римляне ставили себе виллы с мозаичными полами и расписными стенами...)... Несколько лет цирк хорошо существовал, и отец Лазара честно и хорошо вел денежные расчеты... После начались какие-то конфликты членов акционерного общества с сыном этого акробата... Отец

Лазара попытался препятствовать каким-то незаконным махинациям с деньгами. Он тогда еще думал, что если честно трудиться для своих работодателей, то можно зарабатывать много и жить хорошо. И он считал своим долгом самому быть честным и добросовестным, и думал, что его честность и неподкупность будут высоко оценены... Кончилось все тем, что цирк закрылся, началось следствие, и нечестные люди, со свойственной всем нечестным людям наглостью и уверенностью в себе, повернули дело так, что в тюрьму попал отец Лазара... Был суд, и об этом суде писали в газетах... тогдашних... Был стыд; были какие-то знакомые и родственники, которые отвернулись от несчастной семьи... Мать Лазара уже давно отвыкла работать, она только в молодости работала в сельской школе, а потом — никогда и нигде... Сбережения начали таять... Она начала искать хорошего адвоката... Дело оказалось запутанное, и никто не брался... Отец Лазара обвинялся в неимоверных каких-то растратах и чуть ли не в убийстве... Там было и убийство... Этот глава семейства акробатов был еще и убит... И, кажется, в убийстве обвинялся отец Лазара... Замечательная детективная история... Ее бы рассказать нашему Лазару Маленькому, он был бы в восторге... Но Лазар Большой не разрешает... Он и Софи даже и не любят говорить об этом... Все эти пышно обнаженные жизненные ситуации, со всякими цирками, судами и убийствами, им неприятны. Потому что они — скромные люди, и главное для них — жизнь души... Но странно, столько было переживаний, событий — и все исчезло, и, в сущности, бесследно... Софи была совсем маленькая, но помнила смутно, как они хорошо жили, пока работал этот цирк... У них была прислуга, большая квартира... На фотографии с какими-то искусственными колоннами позади, тоже сделанной в каком-то фотоателье, мать Лазара в дорогой шубе и в шляпке с откинутой вуалеткой, она улыбается, но улыбка ей не идет как-то; отец в распахнутой каракулевой, кажется, шубе и в шапке пирожком, черные усы у него горизонтальные на пол-лица, а улыбка у него чуть насмешливая... Наконец они нашли адвоката и он добился того, что отцу Лазара дали какой-то минимальный срок тюремного заключения... Этот адвокат был еврей; и, наверное, потому Лазар хорошо относится к евреям, хотя я думаю, адвокату хорошо заплатили... Сын этого адвоката теперь известный поэт, но взял себе не еврейскую фамилию отца, а болгарскую — матери, что-то вроде Асенов или Петров... Отец Лазара оказался в тюрьме, вместе с ворами-рецидивистами и разными другими преступниками... Ему было очень тяжко... Но как ни странно, все обернулось к лучшему... Отец Лазара находился в тюрьме в большом приморском городе, вторая мировая война кончалась, и в город вошли советские войска... По чьему-то приказу все преступники были освобождены из тюрьмы, и отец Лазара — тоже... Теперь считалось, что они — жертвы царско-фашистского режима... В тюрьме к отцу Лазара хорошо относился один убийца, по имени Иван, по прозвищу Добруджанец, то есть человек из местности Добруджа... Этот Иван Добруджанец сидел за убийство своей жены... Жена сказала ему, что уходит к другому и ждет ребенка от этого другого... Иван закричал, что она лжет и что он ее не отпустит... Они подрались, он ударил ее кулаком и получилось, что убил... Растерялся, схватил нож сапожный (он был сапожник) и сунул себе под ребра куда-то... Его спасли и посадили в тюрьму... Он был еще молодой человек и к отцу Лазара относился с уважением за его честность и мягкость характера... Этот Иван Добруджанец сказал отцу Лазара, что они должны добиться документов, в которых было бы указано, что они — жертвы... Тогда еще была неразбериха, суматоха, и они довольно легко получили такие документы... Иван Добруджанец имел какие-то деньги, эти деньги хранились у его матери; он дал отцу Лазара деньги на билет на поезд... После отец Лазара вернул ему деньги, когда заново устроился, и сделал ему какие-то подарки... Отец Лазара вернулся домой... Дочь, уже большая девочка, узнала его, она ездила вместе с матерью к нему на свидания... Жена и дочь встретили его очень радостно и нежно... С помощью документа, что он — жертва, отец Лазара устроился одним из рядовых бухгалтеров в контору одной швейной фабрики; он теперь не хотел быть на виду, хотел жить скромно и неприметно...