Судьба - [42]

Его губы — это шепот возле моих. Я чувствую его тепло, и мое тело отвечает волной желание.

— Я хочу тебя, Ангел. Я хочу эти губы. Я хочу это тело. Я хочу припереть тебя к этой стене и заставить тебя умолять меня.

Я не должна этого хотеть. Я не должна хотеть его. Гарретт и я, мы плохая пара.

— Я не умоляю. — Мое заявление звучит как приглашение, даже для меня.

Заставь меня умолять, Гарретт. Заставь меня умолять.

Он наклоняется ближе, его губы касаются кожи под моим ухом.

— Ты будешь.

Он так близко. Прямо здесь. Я поворачиваю голову, наклоняясь к его рту, затем сокращаю разрыв, потому что, к черту, я хочу этого. Я хочу его. Я хочу покончить с собой. Перестать беспокоиться о «если» и «должна» и гореть вместе с ним. Гореть ради него.

Но он отступает.

Моя грудь вздымается, когда животный блеск в его глазах гаснет, медленно замирая, что вызывает дрожащее дыхание с моих губ.

— Но этого не может случиться. Мы не можем случиться. — Гарретт отталкивается от стены и пересекает комнату. — И да. Я повсюду, потому что я давно никого не хотел так, как я хочу тебя… и я ничего не могу с этим поделать. Ты сводишь меня с ума, Ангел.

Он ударяет кулаком в ладонь и закрывает глаза.

И вот оно. Просто там, на виду, и что я должна на это сказать? Посмеяться над этим? Сказать ему, что я тоже этого хочу? Просить его уйти?

Гарретт засовывает руки в карманы и качает головой.

— Я собираюсь прогуляться, прежде чем мы сделаем то, о чем пожалеем. Спасибо за вино.

— В любое время.

Он опрокидывает остатки своего напитка и почти благоговейно ставит чашку на комод. С одним последний долгий взгляд, он качает головой и выходит из комнаты.

И вот я стою. Смотрю, как он уходит.

Интересно, что в мире только что произошло.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Гарретт

В ту секунду, когда дверь за мной закрывается, я запускаю пальцы в волосы и рычу, пугая пожилого джентльмена, выходящего из своей комнаты. Я пытаюсь изобразить дружелюбную улыбку, но он все равно обходит меня стороной. Зачем я вообще пытаюсь? Я не люблю людей, и я им не нравлюсь.

Вся эта история с Анджелой…

Это просто…

Я снова рычу, затем крадусь по коридору, не уверенный, куда я иду, просто я не могу быть здесь. Не с ней, не там, с этой дурацкой кроватью, и всем тем, что я хочу сделать с ней. Мне нужно пространство, чтобы вздохнуть, подумать, взять себя в руки, чтобы я перестал вести себя как мудак, каждый раз, когда она двигается.

Вестибюль заполнен матерями и дочерьми. Когда я прохожу, толпа расступается передо мной, моей энергии достаточно, чтобы оттолкнуть людей.

История моей жизни, думаю я, выходя из отеля. Теперь, когда наступила ночь, воздух стал прохладнее, почти приятным. Я следую за шумом океана, вокруг задней части здания, пока не оказываюсь на пляже. Волны бушуют и ревут, но их недостаточно, чтобы заглушить беспорядок в моей голове. С того момента, как я взял телефон и сказал Анжеле раздеться, я совершал одну глупую ошибку за другой, и это? Там, внутри? Только что? Это был какой-то школьный сталкер, жуткое дерьмо.

Я как будто сошел с ума.

И, черт возьми, это в основном правда.

Она в моих мыслях, сводит меня с ума ежедневно, нет… ежечасно. Что бы это ни было, я не могу ходить вокруг нее, прижимая ее к стене и говоря ей, что я хочу ее трахнуть.

Эти вещи так не работают.

Особенно потому, что я должен вернуться в ту комнату, где только одна кровать, и провести остаток ночи с ней. И что после этого? Подпишем контракт, связывающий ее бизнес с моим. Анджела еще долго будет частью моей профессиональной жизни, и я так сильно рискую, действуя так, как сейчас.

Я подхожу к кромке воды, наблюдая, как она останавливается в нескольких дюймах от моих ног. Небо темное, звезды яркие, луна тяжелая и набухшая. Как бы ни было здесь красиво, и как бы напряженно ни было в комнате, все, чего я хочу, это вернуться. К ней.

И что потом?

Снова напасть на нее? За что? В третий раз? Когда я успел стать таким мудаком?

Не похоже, что я принимаю здесь сознательные решения. Мое тело действует само по себе. Без моего разрешения. Работа над побуждениями и импульсами вместо здравого гребаного смысла. Я никогда не был так неуверен в том, чего я хочу в своей жизни, потому что мои желания противоречат друг другу.

Хочу ли я относиться к Анджеле, как к коллеге? Ага.

Хочу ли я погрузиться в нее так глубоко, чтобы она выкрикивала мое имя? Черт возьми, да.

Являются ли эти вещи взаимоисключающими? Еще бы.

Рыча, я тру лицо и смотрю на свои ноги.

Что-то должно произойти.

Я просто не знаю, что.

Возвращение в гостиничный номер с таким же успехом может быть прогулкой по камере смертников. Я просто собираюсь притвориться, что ничего не произошло? Притвориться, что я не признался, как сильно я хочу ее? Как будто я почти не взял то, что хотел, хотя мы оба знаем, что это ужасное решение?

Останавливаясь перед нашей комнатой, я тянусь за бумажником, только чтобы вспомнить, что Анджела не дала мне ключ. Черт.

Я опускаю голову, стучу и слышу приглушенное «Иду!», прежде чем дверь приоткрывается и выглядывает Анджела. Ее волосы распущены, лицо свежее и чистое, на ней розовая шелковая майка и шорты, которые вполне могут быть тем же комплектом, что и в ту ночь, когда у нас был секс по телефону.