Судьба - [34]

Это чувство наследия снова охватывает меня, то, что делает меня пьянящим и мечтательным. Первый отель, дает мне уверенность, что я поступаю правильно — не только для себя, не только для семьи, но и для всех, кто встречается с нами. Это то, для чего я была создана.

Гарретт смотрит на меня так, словно я сошла с ума.

— Ты имеешь в виду успешный, за исключением того, что «икота» не имеет достаточно денег, чтобы завершить проект без моей помощи.

— Икота — это икота, верно? Короткое раздражение, которое заканчивается, как только начинается. — Я улыбаюсь, потому что, черт возьми, почему бы и нет? Находясь здесь, я чувствую, что купаюсь в возможностях, как будто будущее, о котором я мечтала, наконец-то наступило. — У меня есть тайное подозрение, что ты собираешься дать мне деньги. Иначе тебя бы здесь не было. Моя маленькая неудача позади, и с этого момента все может стать только лучше.

Гарретт переводит взгляд на горизонт, его челюсть сжата, выражение лица непроницаемо.

— Ты всегда делаешь это?

— Делаю что?

Он выгибает бровь, намек на улыбку приподнимает его губы.

— Игнорируешь реальность, чтобы сосредоточиться на позитиве.

— Как я игнорирую реальность? Ты видел проекции. Это? — Я обвожу жестом окрестности. — В этом нет ничего, кроме добра.

— Будет, когда я дам тебе деньги.

Я киваю.

— Как только ты дашь мне деньги.

— У нас с тобой очень разные взгляды на реальность. Ты смотришь вокруг и не видишь ничего, кроме хорошего. Я вижу проект, который провалился, не успев сдвинуться с мертвой точки.

— Но в том-то и дело. — Мой голос повышается от волнения. — Это не провалилось. Это застопорилось. Вещи случаются, и мы можем назвать их «плохими», или мы можем назвать их «возможностью». Мои родители всегда учили меня, что все в жизни сводится к мышлению.

Гарретт засовывает руки в карманы, рассматривая меня с любопытством.

— И этот финансово ужасный рассол, в который ты попала. Ты рассматриваешь это как возможность?

— На сто процентов, — говорю я решительно. — Первоначальные инвесторы? Они были не для нас. Для меня. Но ты? Это? Это кажется правильным, понимаешь? Мы остановились не просто так. Чтобы свести тебя и меня вместе.

Черт.

Это может быть на сто процентов неверно истолковано.

— И семью, конечно, — быстро добавляю я. — Всех нас. Не только… ты знаешь… тебя и меня.

Гарретт смотрит на меня долгую минуту, прежде чем качнуть головой и отвести взгляд. Облегчение смягчает мою позу. Он мог бы обвинить меня в этой словесной ошибке, но не сделал этого.

Совместная работа на самом деле может быть такой легкой, как он обещал. Мы просто… поговорим о бизнесе, игнорируя все остальное.

Посмотрите, как я ухожу, имея случайный сексуальный контакт и не позволяя ему превратиться во что-то.

— Для протокола, — Гарретт складывает руки на груди, — хаос оригинального отеля является частью его очарования. Я предлагаю вам повторить это здесь. Единственные изменения, которые я бы внес, это поместить ваши функции с наибольшей маржой в центр хаоса. Как они делают в казино. Если гости проходят мимо бара и ресторана отеля или роскошного массажного кабинета четырнадцать раз в день по пути туда и обратно… — Он окидывает меня понимающим взглядом, вытаскивая телефон из кармана. — Вы удвоите свою прибыль от этих сегментов в течение шести месяцев.

— Умно.

— Это то, чем я занимаюсь. — Нахмурившись, Гарретт смотрит на свой экран. — Прости. Одну секунду. Бизнес. — Его пальцы отстукивают, отстукивают, отстукивают, пока его челюсть пульсирует. Он выглядит таким серьезным, таким напряженным, я пытаюсь представить, как он шутит, или ведет себя глупо, или делает что-то нелепое просто ради удовольствия, и я не могу. Это как бутерброд с арахисовым маслом и апельсиновой долькой. Некоторые вещи просто не сочетаются.

Гарретт заканчивает сообщение и убирает телефон обратно в карман.

— Теперь давай. Покажи мне, что было сделано, и расскажи мне о том, что осталось.

— Ты можешь видеть, что было сделано. — Я обвожу рукой площадку. — Это все.

— Эта дыра? И это все? — Гарретт приподнимает бровь и издает смешок.

— Очевидно, что мы не продвинулись далеко. Мы фактически заплатили целое состояние, чтобы выгнать строительную бригаду и вырыть фундамент, затем экономика пошла на спад, инвестиционная компания исчезла, и нам пришлось закрыть дело.

— Прости, но я должен спросить. — Гарретт сжимает переносицу. Все в нем источает осуждение и разочарование. — Если это все, что ты сделала, почему мы вообще здесь? Мне не на что смотреть. Мы могли бы обсудить все это до того, как я оставил Кейз.

Но мы не могли бы охватить все это. Некоторые вещи вы должны прочувствовать, чтобы понять. Я могла бы показать ему все фотографии в мире, но они не могли передать, каково это — стоять здесь, в этом идеальном месте, и знать.

— Тебе есть на что посмотреть, — говорю я. — Этот город. Эта площадка. Ты не можешь сказать мне, что не чувствуешь этого.

— Чувствую что? — Гарретт прикрывает глаза рукой, осматривая местность.

Как он может сразу не понять, о чем я говорю? Я удивлена, что мне приходится это объяснять, хотя я не должна была. Все в этом человеке кричит о практичности, а не о том, чтобы слушать тонкое вдохновение.