Судьба адмирала Колчака. 1917-1920 - [58]

Заключительная часть, изящно сочетавшая фальшивую сердечность с пустой угрозой, – маленький шедевр бесчестной дипломатии. Военная миссия чехословаков в Сибири, телеграфировал Жанен от имени Сырового, была тягостна. Они глубоко сожалели бы, если бы были вынуждены с оружием в руках пробиваться через контролируемую Семеновым территорию, когда их единственное желание – мирно вернуться на родину. Они при этом не ждут ни слова благодарности за свою службу и за пролитую ими кровь.

Колчак тем временем все еще торчал в Красноярске, о чем говорилось в одной из длинной серии телеграмм, посланной его штабом Жанену в канун Рождества. Как дополнительный аргумент в пользу ускорения их отправления, упоминалось, что невозможно обеспечить необходимую охрану золотого запаса. На следующий день – возможно, по случайному совпадению – верховный правитель продолжил свой путь на восток. 27 декабря его поезда прибыли в Нижнеудинск, где в окружении бронепоездов и под прицелом чешских пулеметов они простояли почти две недели. Местный чешский командир, майор Хассек, говорил лишь, что получил приказ изолировать станцию от города, находящегося в руках мятежников, и соблюдать строгий нейтралитет. Попытки связаться по телефону с Жаненом, находившимся в Иркутске, менее чем в 480 километрах, оказались тщетными. Генерал, заявили Колчаку, недоступен.

Глава 17 События в Иркутске

В 70 километрах к юго-востоку от Иркутска из озера Байкал вытекает река Ангара – единственная река, вытекающая из одного из самых больших и, вероятно, глубочайших озер мира. По сибирским меркам, Иркутск – древний город: укрепленное поселение на правом берегу Ангары, из которого он вырос, датируется 1652 годом. Как иллюстрирует карта, вокзал на окраине Глазкова, где высаживаются пассажиры, следующие в Иркутск, находится на противоположном городу берегу реки. После Глазкова железная дорога по левому берегу Ангары устремляется к тоннелям Байкала.

Тогда вокзал и город летом соединялись понтонным мостом. До того как зимой река окончательно замерзала и необходимость в мосте отпадала, мощный поток мчал из озера огромные глыбы льда и плавучие льдины и разрывал цепь понтонов: неделю или две попасть с вокзала в город можно было лишь на лодке. В 1919 году мост не выдержал натиска льда 22 декабря.

В тот день Иркутск номинально все еще подчинялся правительству Колчака. Однако премьер-министр Пепеляев был задержан чехами и до города не доехал. Министр иностранных дел, отправившись по государственным делам к Семенову, находился уже на пути в Париж, а оставшиеся министры представляли собой кучку слабонервных ничтожеств. Гарнизон, как и его командир, генерал Сычев, доверия не заслуживал. Правительство, которое Антанта чуть было не признала defacto правительством всей России, сократилось до нескольких возбужденных мужчин, болтавших об ерунде в номерах провинциальной гостиницы.

Карта № 4. Иркутск и окрестности.

Их местная оппозиция, коалиция социал-революционеров и меньшевиков, известная как Политический центр, приступила к активным действиям ночью 23 декабря. В Иркутске после вялых боев мятежники сохранили контроль над северными окраинами, но войска Сычева, включавшие и воспитанников кадетской школы, все еще удерживали центр города. На следующий день щеголявший британским обмундированием 53-й Сибирский полк, размещавшийся прямо за железнодорожной станцией в Глазкове, перешел на сторону Политического центра. А еще через день Сычев объявил о своем намерении обстрелять из пушек вокзал, и ситуация вышла из рамок стычки местного значения.

На станции, прямо у реки, ширина которой в этом месте доходила до 800 метров, стояли поезда британского, французского и японского верховных комиссаров; американского генерального консула, прибывшего из Омска и на практике принимавшего решения уровня верховного комиссара; генерала Жанена и французской военной миссии и чешского главнокомандующего генерала Сырового, чьи воинские эшелоны забили все запасные железнодорожные пути. Остатки артиллерии верховного правителя собирались расстрелять территорию, где сосредоточились остатки его союзников.

Жанен взялся урегулировать затруднительную ситуацию. Он объявил станцию и ее окрестности нейтральной зоной и после бесконечного курсирования между берегами Ангары ему удалось добиться согласия обеих сторон. Решение Жанена было выгодно мятежникам, ибо позволяло им завершить приготовления к атаке по ангарскому льду из Глазкова – река замерзала быстро, – не опасаясь вражеской артиллерии (хотя в действительности орудий и орудийных расчетов было слишком мало, чтобы они могли серьезно повлиять на ситуацию). Все выглядело так, будто последние остатки власти верховного правителя могли испариться в любой момент.

Однако 27 декабря пришли поразительные новости: брошенный Семеновым на освобождение Иркутска и усиленный тремя бронепоездами крупный отряд под командованием страшного человека по фамилии Скипетров, достиг станции Михалево, находившейся в 32 километрах по железной дороге от Глазкова. Подобное развитие событий не устраивало как Политический центр, чьи шансы на власть в Иркутске неожиданно уменьшились, так и нейтралов на железнодорожной станции, которая в любой момент могла стать местом военных действий, более серьезных, чем те, что едва удалось предотвратить.