Суд - это я - [3]

Я открыл конверт и вытащил пачку фотографий. Наклонившись через мое плечо, Велда комментировала:

— Хилл Кингс, студент-медик, двадцать три года, похож на уличного продавца… Сестры-близнецы Билсми, двадцати девяти лет, обе не замужем, наследство оставлено отцом. Деньги вложены в текстильные предприятия на юге.

— Я знаю их, — прервал я, — миленькие девушки, но очень тощие. Я несколько раз встречал их у Джека.

На следующей фотографии был тип среднего возраста с перебитым носом. Его Велда могла мне не называть. Это был бутлегер Джордж Кэлики, который во времена сухого закона сколотил более миллиона долларов. Теперь он был принят в высшем обществе, но все еще тайно финансировал темные дела. Однако сейчас за ним стояло уже с полдюжины адвокатов, готовых отразить любые удары правосудия.

— Ну, о Кэлики вы знаете больше меня, — проговорила Велда. — Хилл Кингс живет у него в Вест-Честере, милях в трех от Мирны.

^.кивнул.

Джек частенько говорил о нем. Сам он познакомился с Джорджем через Кингса… Тот финансировал обучение парнишки, но я-то знал почему.

Дальше была фотография Мирны и ее данные. «15 марта 1940 года принята в клинику, выписана 21 августа как излечившаяся, передана на попечение детективу Джеку Уильямсу. Источники получения наркотиков неизвестны».

Мирна, я знал это, вырвала у Джека обещание никогда не пытаться узнать об этом. А Джек слишком ее любил, чтобы обманывать.

— А вот это как раз в вашем вкусе, патрон, — улыбнулась Велда.

Я взял снимок, и мое сердце застучало сильнее. Это была пляжная фотография стройной женщины, одетой в белый купальный костюм. Длинные ноги, быть может, чуть более сухие и мускулистые, чем этого требуют голливудские стандарты, но взглянув на них, трудно было не испытать желания проверить их упругость. Втянутый живот, широкие плечи и грудь, которую, казалось, ткань сдерживала с трудом.

Волосы такие светлые, что на фотографии казались седыми. Ну, а мордашка… Женщина была еще красивее, чем Велда, а я всегда считал, что это невозможно.

— А это кто? — спросил я с притворной небрежностью.

— Все данные в записке, — сухо ответила Велда. — Шарлотта Мэннинг, психиатр, контора на Парк-авеню. Клиентура исключительно высшего разряда.

Я не осмеливался поднять глаза на секретаршу. Может, это было и слишком самоуверенно с моей стороны, но мне всегда казалось, что Велда ждет своего часа. Она никогда ничего такого не говорила, но всякий раз, если я возвращался в контору со следами губной помады на воротничке рубашки, она не разговаривала со мной неделю, а то и больше.

Я бросил документы в конверт и повернулся к Велде.

— Вы можете к этому что-нибудь добавить, Майк?

— Пока нет, все очень непонятно.

— А какие мотивы?

— Пока ничего не знаю. Джек был отличным парнем, и он всегда давал шанс людям, которые этого заслуживали. Он никогда не принимал участия в грязных делишках и не имел никаких ценностей. К тому же, ничего не было украдено. В его голубом бумажнике, оставленном на ночном столике, было несколько сотен долларов. Убийство совершил садист… Джек пытался дотянуться до револьвера, но убийца медленно отодвигал стул, и Джек полз по полу, придерживая единственной рукой вываливающиеся внутренности.

— Хватит, Майк!

Я смолк и уставился в стену.

Рано или поздно я доберусь до мерзавца, который прикончил Джека, и убью его безжалостно, как бешеную собаку. Я неоднократно так делал и сделаю еще раз. Никаких сантиментов во мне не осталось, особенно после войны. Люди настолько глупы, что судят убийц вместо того, чтобы убивать их — так, как это время от времени делаю я. А меня привлекают к ответственности в таких случаях. Где же, спрашивается, справедливость? Это правосудие позволяет только щеголять пунктами законов и постоянно оправдывает виновных. Они привлекают меня к ответственности, и меня бы давно повесили, если бы Пат и кое-кто еще не знали, что я работаю на их стороне, и не помогали бы мне выкручиваться из сложных ситуаций…

Велда вернулась с пачкой газет, а я даже не слышал, как она уходила.

Информация об убийстве под весьма выразительными заголовками занимала по четыре колонки на первых страницах.

Мое обещание, которое я дал Джеку, — покончить с убийцей тем же способом — было напечатано слово в слово.

— Сволочи! — пробурчал я. — Я набью им морды! Ну и шуточку сыграл со мной Пат! Тоже мне друг! Дайте-ка мне телефон!

— Спокойно, Майк. В конце концов, Пат — полицейский, и это лучшее средство столкнуть вас с убийцей. Если тот будет знать, что вы хотите до него добраться, то, может быть, попытается перейти в контратаку, и тут-то вы его и накроете.

— Благодарю вас, Велда. Согласен с первой частью, но насчет второй — нет. Пату не нужно, чтобы я столкнулся с убийцей. А если он этого и хочет, то лишь для того, чтобы защелкнуть на нем наручники у меня под носом, прежде чем я успею вогнать тому пулю в живот.

— Пат все отлично понимает, Майк. Он понимает, что вы свой шанс не упустите.

— Да? Держу пари на сэндвич против обещания жениться, что у каждого выхода из дома меня пасет филер… Я, конечно, от них избавлюсь, но поблизости наверняка будут другие, которые продолжат тотальную слежку.