Субботним вечером в кругу друзей - [47]

— Га-га-га! Готово!

Некоторое время я молча смотрел на него, затем выхватил из его рук свой рассказ, порвал его на мелкие кусочки. Швырнул останки рассказа в корзину и бросился вон из кабинета литредактора. Больше я не пишу.

ФАТУМ

На этот раз молодому специалисту Рубашкину повезло. На скамье напротив него в электричке оказалась молодая интересная девушка. Рубашкин даже глазам своим не поверил. «С такой красивой я еще ни разу в жизни не ездил в одном купе», — радостно сказал он себе.

Девушка смотрела в окно, а Рубашкин смотрел на девушку.

Чем больше он на нее смотрел, тем больше она ему нравилась. Заметил он и маленькую ямочку на подбородке, и точечку-родинку на верхней губе, и по-детски невинный завиток у розового ушка.

«Интересно, кто она и куда едет, — подумал он. — Попробую-ка я угадать про себя». Рубашкин постепенно увлекся и наделил девушку такими прекрасными качествами, какие только могло нарисовать его пылко разыгравшееся воображение.

«Она добра, умна, приветлива и конечно же еще не замужем. Я первый не отказался бы сделать ей предложение. Ну чем я не пара для нее? Она будет счастлива со мной».

Глаза Рубашкина заволокло мечтательной дымкой. Он весь отдался во власть сладких грез.

«Мы распишемся и поедем в свадебное путешествие. Будем гулять вдоль моря и любоваться закатами. У нас будет двое детей. Скорей всего ее зовут Алла. Красивое, сейчас уже редкое имя. Мы будем жить дружно, как два голубка. Так и есть, наконец я нашел ее. Она мой фатум, моя судьба…»

В этот момент мысли Рубашкина оборвались. Электричка замедлила ход. Девушка напротив, его Алла, его будущая жена, будущая мать его детей, вдруг поднялась и направилась к выходу. Это было настолько неожиданно, что у него непроизвольно вырвалось:

— Куда же вы?

Ведь он так сроднился с ней, связал с ней такие грандиозные жизненные планы. Но она не обратила внимания на его вопрос. Она даже не поняла, что он относится к ней.

— Стойте! Не уходите! — крикнул Рубашкин и схватил девушку за рукав.

Она испуганно обернулась:

— Пустите! Что вам надо?!

— Не уходите… — забормотал он как безумный. — Вы мой фатум. Я все о вас знаю. Я вас люблю. Мы поженимся, станем мужем и женой. У нас будет двое детей — Костя и Ксаночка. — Он спешил сказать самое главное и не отпускал ее руку.

Девушка не на шутку испугалась. Она побледнела и стала изо всех сил дергать рукой, чтобы освободиться.

— Пустите, мне сейчас выходить, — умоляла она.

Электричка остановилась.

Но Рубашкин еще крепче вцепился в рукав ее куртки. Он понимал, что если отпустит рукав, то она уйдет навсегда. На карту была поставлена вся его жизнь. Он перестал соображать, сейчас он знал только одно — любой ценой надо удержать свою будущую жену.

— Это фатум! Вы мой фатум! — бормотал он, влюбленными глазами глядя на девушку. — Я всю дорогу думал о вас. Мы поженимся. У нас будут дети.

— Пустите меня! — со слезами просила она. — Какой фатум? Я не знаю никакого фатума. Это моя куртка. Что вам от меня надо?

Но Рубашкин не отпускал ее — где-то он начинал понимать, что зашел слишком далеко, но и отступать уже было свыше его сил.

Вокруг шумели пассажиры. Кто-то успел вызвать милицию. Пожилая гражданка показывала:

— Он схватил ее за руки и стал кричать: «Отдай мой фартук!» Мы сначала ничего не понимали. Потом видим, он пьян в стельку… Несет какую-то чепуху…

— Я не пьян, — с достоинством возразил Рубашкин. — Я трезв как стеклышко. Вот, пожалуйста, — он дыхнул на милиционера. — А что касается чепухи, то и здесь вы абсолютно неправы. Я делал самое серьезное предложение в моей жизни.

Милиционер вежливо выслушал молодого специалиста Рубашкина и пригласил выйти на остановке и следовать за ним в отделение. Девушку тоже. Там он четко оформил протокол и передал его в народный суд.

Судья, к сожалению, квалифицировал романтические действия Рубашкина как мелкое хулиганство и чуть не припаял ему за них пять суток.

…Как оказалось, ее на самом деле звали Аллой. И, в общем, потом все было так, как представлял себе Рубашкин. Ему на редкость повезло с женой. Вот это действительно фатум.

ОШИБКА

Все уже бегают трусцой. Даже престарелые и иностранцы. Один я остался. Я тоже однажды взял и побежал. Чтобы, значит, попробовать. Встал с лавочки, протер глаза и побежал. Бегу, размахиваю руками, набираюсь здоровья. Помойку при этом старался не замечать. Потом чувствую: ноги стали подкашиваться. С чего бы это, рассуждаю. Вроде я еще не завтракал. Неужели вчерашнее действует? А меня шатает прямо как парусник. В разные стороны. Прохожие пугаются.

Бегу уже из последних сил. Выбиваюсь из себя. Вдруг вижу впереди у помойки овчарку. Здоровую, как теленок.

Я, конечно, замедлил шаг и инстинктивно поджал ноги. Сейчас, думаю, сволочь, тяпнет. Пробежал мимо и только собрался обрадоваться, вдруг она как рявкнет. Ноги мои подкосились, и я свалился на колени.

Стою на коленях, не шевелюсь. Все думаю, добегался. Поворачиваю голову. Какой-то мужчина стоит поодаль, смеется, нахальная рожа. Спрашиваю:

— Почему без намордника?

— Извини, забыл надеть, — отвечает.

— Убери свою овчарку.

— Не бойся, она не кусается.

— Зато я кусаюсь. Убери ее, а то хуже будет.