Ступень 5. Бегство в Эдем - [7]

Несколько мгновений, и в дуэльном круге на ногах остался всего один боец — девушка с фигурой богини и лицом из кошмарных снов. Потерявшего сознание Мирта, получившего множественные переломы, среди которых оказалось несколько открытых, унесли на носилках, чтобы тут же доставить в больницу. Я был удивлён, что моя новая знакомая настолько сильна в искусстве дуэльных поединков. До сегодняшнего дня подобного стремления к овладению боевыми искусствами я ещё ни разу не встречал. Быть может, Линнее удастся за меня отомстить, проучив этих подонков — не всё им избивать беззащитных курсантов, нашлась и на них управа… Тем временем дуэльный круг занял второй участник поединков — Исхарт. Мне пришлось оторваться от такой удобной стены и тоже занять своё место в круге.

Второй поединок я так же благополучно продул — мне не удалось ни повторить свой давний успех с броском к горлу противника, ни нанести сколько-нибудь серьёзные травмы Исхарту — Милим в империи не зря славились своими бойцами-рукопашниками. В результате к концу поединка я обзавёлся открытым переломом правой руки, разрывом связок на правой ноге, сломанными рёбрами и, похоже, множественными повреждениями внутренних органов. Пока не смертельно, но Алишану ничего не стоит меня добить — это он умеет… Повторив свой путь ползком до стены — покинуть пределы дуэльного круга я должен был самостоятельно — я, воспользовавшись помощью своей неожиданно обретённой соратницы, встал и подпёр всем своим телом стену. После одного из прошедших в голову ударов стена стала слишком сильно шататься, а меня начало подташнивать. Поэтому начало боя Линнеи с Исхартом я пропустил, застав лишь концовку, да и бой, по моим ощущениям, продолжался не более нескольких мгновений. Сначала я не понял, почему девушка стоит, а Исхарт лежит. И почему голова Исхарта так неестественно повёрнута в сторону. И почему вокруг такая тишина… И почему мой нос уловил лёгкий запах человеческих испражнений?

Тем временем, проверив пульс и зрачки неподвижно лежащего Исхарта, судья хриплым голосом объявил:

— Победила танья Линнея…

Тело Исхарта почему-то никто не спешил отправить в больницу. Его жизни ничего не угрожает? Я уже решил перед третьим своим поединком расспросить девушку, признавшись, что прохлопал ушами и ничего из самого поединка не понял, но девушка, выйдя из круга, направилась почему-то не ко мне, а к Алишану. Подойдя к юноше, она сказала ему, и слова её я услышал в наступившей тишине необычайно чётко:

— Если твой противник сейчас получит серьёзную травму — ты умрёшь. Если он умрёт — умрёт вся твоя семья. Думай. Выбор за тобой.

И, развернувшись, Линнея направилась ко мне, чтобы, осмотрев повреждения, сразу же начать накладывать шину на сломанную руку, используя в качестве подручного материала собственную курточку. Было больно, но приятно — прикосновения нежных девичьих пальчиков к моей обнажённой коже заставляли моё сердце сжиматься в сладострастной неге, игнорируя тянущую боль в сломанной руке, а кровь из головы, казалось, ушла полностью, смыв рассудок и наполнив жаром пах. Видимо, моё тело без участия моего мозга уже решило, что оно готово к процессу размножения. И о чём я только думаю? Мне сейчас нужно думать, как остаться в живых, а не о том, как закадрить симпатичную девчонку… Да и с какой стати я решил, что она симпатичная? Лицо у девушки — только в кошмарах сниться, а вот поди ж ты, запала в душу…

Времени на подобные мысли Алишан мне не оставил — он уже стоял в дуэльном круге, а судья вызывал туда же меня. Последний бой, в котором всё решится… Доковыляв до круга и, подхватив левой рукой замотанную в лубки правую, сломанную кость которой Линнея мне вправила на место, туго перетянув жгутом руку, страхуя от излишней кровопотери, я занял своё место напротив Алишана и стал ждать сигнала к началу поединка. Мой противник потихоньку покачивался вместе со стенами и оживлённо обсуждающими предстоящее событие зрителями, и судя по абсолютной синхронности качания, на самом деле проблемы были не с моим противником, а с моим зрением. В довесок к плывущему и шатающемуся изображению стоящего передо мной Алишана, размытому и слабо поддающемуся фокусировке, боль в сломанной руке сводила меня с ума и оставляла в воспалённом мозгу лишь одно желание — чтобы меня прямо здесь и сейчас просто добили… Так было бы милосерднее. Но, стиснув зубы, я сделал шаг к своему врагу и, отпустив покалеченную правую руку, размахнулся левой, целясь прямо в ненавистное лицо.

Разумеется, я не попал — мой противник ожидаемо оказался значительно опытнее и не позволил мне ударить, нанеся свой удар первым. Куда он попал — не знаю, наверное, в челюсть, но искры в моих глазах вспыхнули знатные. Впрочем, я и не рассчитывал попасть — мой замах левой рукой являлся лишь имитацией удара, призванной отвлечь внимание противника и сосредоточить его взгляд на моей руке. Но, почти одновременно с замахом рукой, я резко подал вперёд левую ногу, вытянув носок, — на правой, из-за повреждённых связок, я мог лишь стоять. И именно это, второе движение, как я и надеялся, осталось незамеченным противником. Наши удары прошли одновременно — мою голову, познакомившуюся с кулаком Алишана, отбросило назад, зато моя нога воткнулась во что-то мягкое. Окрестности накрыл полный боли вой, и это, к моему великому удовлетворению, оказался голос моего противника. Не быть ему отцом, пока не посетит больницу! Радость от хорошо исполненного удара оказалась настолько велика, что я даже не огорчился, что удар по моей голове разрушил последнюю плотину, ещё удерживающую содержимое моего желудка. Согнувшись в три погибели, я вырвал желчью и остатками полупереваренного обеда прямо на… Да прямо на голову упавшего на колени подвывающего Алишана, зажавшего обеими руками свою промежность. Проблевавшись, я от души съездил ему коленом по носу, попав вместо носа по зубам и, похоже, выбив парочку передних резцов. Колено своё я, по крайней мере, об его зубы разбил. Было больно…