Студенты. Книга 2 - [3]

— Проходите, проходите, хватит вам о делах. Садитесь за стол, — хлопотала веселая и задорная Елена. — Вода уже вскипела, сейчас чай заварю — и готово.

— Да погоди ты с заваркой. У нас где-то бутылка сухого вина была, — остановил хлопочущую жену Женька. — Давай ее сюда.

— Да ты что, забыл? Когда это было? То вино давно уже выпито. Но можно же сходить… — ответила бойко, как бы между делом, Елена.

— Зачем же? Я так, на всякий случай, прихватил. Не знаю уж, какое оно хорошее, но мне продавщица Мария Захаровна порекомендовала.

И Левка Темный, как маг на сцене, вытащил из кармана широких брюк пузатую бутылку с яркой этикеткой.

— Что это такое? — взял в руки пузырь Женька. — Ром кубинский, пятьдесят шесть градусов. Крепкий. Мужики говорят, что в голову ударяет после первых двух рюмок, а потом все светлее становится и светлее, только ноги не идут, а в пляс просятся.

— Да ну, — не поверила Елена. — Неужели такое крепкое вино бывает?

— Ром всегда крепкий, на то и ром, — констатировал факт Женька. — Тогда, Ленуля, подавай рюмочки. Коньяк и ром из рюмок выпивают.

— Я мигом. А вот чем закусить? Надо бы что-то сготовить…

— Да ничего не надо. Ром, когда пьют дамы, то закусывают конфетой, а мужчины — сигарой, иначе кайфа не будет, — проговорил весело Левка Темный в предчувствии удовольствия.

На этом и сошлись. Вскоре все трое, захмелев, весело смеялись над деревенской жизнью, вспоминали недавние и теперь уж невозвратные студенческие времена. С этой самой бутылки рома и началось падение семьи Вельяминовых. Сначала спилась жена Елена, а потом медленно и верно сам Евгений. Кто был в этом виноват — особый разговор, долгий и трудный. Но Савва Николаевич вспомнил его не случайно. Безволие ли, плохие ли друзья, желание уйти от настоящего дела или, наоборот, от безделья, рано или поздно приводят русского человека к вину. Жуткая, безобразная дорога в никуда. В последний раз Савва Николаевич видел своего друга Евгения за несколько дней до смерти. Старшая дочь Катюша, уже взрослая женщина, позвонила ему и попросила встречи. Савва Николаевич не сразу понял, с кем говорит. У нее давно была другая фамилия, она несколько лет прожила с мужем за границей и вот вернулась. А тут такое…

Савва Николаевич согласился на встречу. То, что рассказала Катерина, трудно поддавалось разумному объяснению. Однако факт оставался фактом — его студенческий друг спился и превратился, по сути, в бомжа. В это Савве Николаевичу было трудно поверить, и он решил поехать и разобраться сам: что же случилось с Женькой Вельяминовым?

Стояла ранняя весна, начало марта, грязная слякотная погода. Савва Николаевич долго колесил по городу, пока водитель такси не подсказал, где улица Войнова. Оказалось, почти что рядом с той больницей, где работал Евгений. Савва Николаевич как-то еще давно, когда они поддерживали более-менее дружеские отношения, приезжал к Женьке, кажется, по случаю его сорокалетия. Тогда Евгений закатил большой банкет в солидном кафе, где беспрерывно играла музыка, лихо плясали сотрудники всей больницы. К этому времени Евгений Ефимович стал начмедом больницы, а жена Елена, теперь Елена Марковна — главной медсестрой. Можно сказать, гуляли и веселились все: и начальство, и подчиненные. Тогда Савву Николаевича удивил не только размах мероприятия, а то, как вел себя сам именинник. Он был пьян и едва держался на ногах. Зато Елена Марковна исходила радостной истомой:

— Савва, видишь, как мы развернулись? Не то что в студенчестве. Помнишь Новый год в подвале? Картошка жаренная на шпике да бутылка шампанского на четверых… А тут, смотри, все есть: икра какая хочешь, черная, красная, или вот балыки рыбные. А мясные блюда — ешь — не хочу, все свежее, только что с мясокомбината. Женьку извини, Евгения Ефимовича уважают, вот и дают, только стоит ему заикнуться… Без проблем.

Она еще что-то говорила и говорила, в упоении от своей славы и могущества над этой отдельно взятой больницей и теми, кто зависел от доктора Вельяминова. «Да что же с нами происходит? — задал тогда сам себе вопрос Савва Николаевич. — Никак мы обезумели? Кому это нужно? Может, народ наш так изголодался, что готов все это есть в три горла?»

Ну хорошо, съел много, сегодня, завтра… а послезавтра, наверное, затошнит, даже от черной икры. Как ни странно, но народ по большей части живет сегодняшним днем. Будь что будет, а сегодня ему хорошо, он пьян, сыт и нос в табаке. О завтрашнем дне мало кто задумывается. Как и о том, что будет с ними в ближайшей перспективе. Сильные и богатые думают, что такими они будут всегда. Особенно те, кому силу дала природа, а богатство досталось на халяву. Вот уж точно, эта категория людей самая циничная и беспардонная. Не хотим работать! Зачем? Мы — элита! Пуп земли. Мы все заслужили по праву наследства. И хоть с большим трудом, но этих людей Савва Николаевич мог как-то понять. Они с молоком матери всосали свою исключительность. Но вот другая категория людей-оборотней — совсем уж темное пятно на человеческом роду. Они сделали свое имя и достаток, иногда немыслимые и за короткий срок, путем обмана, шантажа и грабежа. Конечно, у них есть своя философия, кумиры вроде штатного пирата Британского флота Дрейка. Он со словами о благословении королевы Англии грабил и убивал всех подряд, получая от ее величества ордена и звание сэра. Так было всегда! Во все времена находились такие люди. Менялись лишь способы отъема денег, но суть оставалась прежней. Во благо кого-то и чего-то сделать пакость, а потом этим гордиться. А то, что народ пострадал от них, так это полная чушь. Страдания вообще удел подонков, не способных ни к чему. У них генетика такая — плакаться по любому поводу. Жалеть страдальцев — это значит не уважать себя, таков лозунг удачников жизни. Страдальцы не живут, а существуют. Вдобавок они ленивы, переживать лишение — их второе призвание. Они могут, как медведь в берлоге, лежать, лапу сосать, но встать и пойти заработать на хлеб насущный не хотят. Нет, не не могут, а не хотят! Это их философия. Мол, работа неинтересная, не тому учился, государство не использует мой талант, значит, не хочет обо мне заботиться. И ладно! Я не буду навязываться, умру, но не буду!