Студент по обмену, или Принцесса с сюрпризом - [15]

У меня грудь тоже имелась. И не потому, что ей пришло время расти. Грудь есть даже у мальчиков. У толстых мальчиков и толстых мужиков. Сам на пляже видел не один раз. Совсем скоро должны наступить те самые «красные дни календаря», которые означали бы только одно — я повзрослел. Времени для самообразования и приведения тела в порядок становилось всё меньше и меньше.

Единственным плюсом было то, что месячные у девушек этой расы наступали лишь к совершеннолетию, то есть к пятнадцати годам. Или время наступления совершеннолетия в своё время подогнали к этой дате, когда законом разрешалось вступать в брак как девушкам, так и юношам — равноправие, ага. Хотя олии теоретически жили довольно долго, практически реальные долгожители встречались редко, а детородный возраст лишь вдвое превышал срок, отпускаемый местными богами тем же ресам. Поэтому девушек в Эрсолизии выдавали замуж сразу же, как только первая кровь окрашивала их одежду или простыни, предварительно запечатав магию особым ритуалом. В более ранние сроки жизни девочек такую изоляцию способностей не проводили, особенно у тех, чей дар сильный или редкий, иначе он не передавался по наследству.

Моя жизнь стала насыщенной и интересной. Ангел-хранитель сдержал обещание. На скуку времени совсем не оставалось. Утро начиналось с обязательной пробежки. К моей странности обитатели дворца быстро привыкли. Как только я достаточно схуднул, чтобы не травмировать суставы, начал бегать «трусцой» по дворцовому парку, строго дозируя нагрузку и не стремясь ставить рекорды на скорость и выносливость. После пробежки прямо на лоне природы делал комплекс обычной гимнастики, вспоминая школьные уроки физкультуры и то, что называли ею в универе. Затем отмокал в воде с ароматными добавками и обливал разнеженное теплом тело холодной водой, чтобы взбодриться и приготовиться к дальнейшим подвигам.

Подвигами я называл уроки танцев и вышивания. Для танцев, пока достаточно не похудел, я был слишком неповоротливым. Но чем сильнее уменьшалось в размерах моё тело, тем легче давались движения. Третья грация нашей коалиции становилась всё грациознее и грациознее. И это радовало.

Сине вышивание давалось с трудом ещё до вселения моей души в её тело. Пальчиками-сардельками тонкую иглу удержать непросто, а у меня банально не хватало усидчивости: стежки выходили кривыми, нитки постоянно путались. Я исколол все пальцы, пока приспособился. Но через некоторое время преодолел это препятствие, сжимая зубы и собирая весь мат, который знал, пока учился переносить на ткань художественные выкрутасы. Лулу очень любила такие часы. Она сидела у меня на плече, прикрыв глаза, и довольно лыбилась, впитывая фонтанирующую энергию эмоций от не высказанных вслух перлов «великого и могучего». Я косился на её довольную мордаху и немного успокаивался, опасаясь, что мой негатив как-то ей повредит.

После обеда обычно уходил в библиотеку, изучая местные законодательные акты, а также выискивая сведения по «гномам»-подземникам. У меня возникло стойкое желание добраться до их земель и попытаться наладить личный контакт с этой закрытой ото всех расой. Не может быть, чтобы хоть кто-то не общался с ними. Иначе — как их изобретения стали доступны для остальных жителей мира? И, к тому же, раз мне «явился» посланец богов с «пророчеством», то, делать нечего, придётся следовать выбранному сценарию: раз назвался избранным — топай в горы и добывай полезную инфу во благо любимой Родины.

Запретную книгу по магии я хранил в библиотеке в укромном месте, случайно обнаружив щель между стеной и стеллажами в самом дальнем углу. Не доверяя памяти, потихоньку делал копии с листов, а перед сном, когда был уверен, что в мою комнату никто не войдёт, учил заклинания, решив, что ритуал запечатывания магии никогда произвести над собой не позволю.

Дело в том, что строгий запрет на магию для женщин существовал только в Эрсолизии. В остальных землях империи женщины, хотя и ограниченно, могли её использовать для бытовых и медицинских целей, а особо одарённым барышням государство предоставляло бесплатную возможность обучения и дальнейшего трудоустройства в казённых учреждениях. В родном же королевстве меня, принцессу и почти императрицу, ждала такая же дискриминация по половому признаку, как и любую неграмотную крестьянку, поэтому сбежать из дворца в большой мир я намеревался ещё до того, как моё взросление станет явным для всех.

С жадностью сухой губки я впитывал знания, стремясь узнать как можно больше и достовернее о мире, куда закинула судьба в лице одного хранителя-раздолбая. Мой улыбчивый секьюрити постоянно находился (или находилась) рядом, но гендерная принадлежность зубельхориса оставалась тайной; и хотя он выбрал женское имя, я почему-то никак не мог определиться с родом, когда разговаривал с ним.

Этот зверёк поражал сообразительностью. Казалось, что он понимал всё, что ему говорили, а с некоторых пор стал замечать, что тоже начал его понимать. Когда мара Исия интересовалась, чего грасия желает на завтрак или на обед, я не забывал заказывать ящерёнку какие-нибудь вкусности, но откуда приходило знание, что питомец сейчас хотел именно молоко, а не фрукты, не знал. Это понимание приходило, сопровождаемое странным ощущением в голове, как будто ты наклонился, а затем резко встал. Лёгкий шум в ушах не вызывал пока беспокойства — мало ли какие у этой расы имелись физиологические странности организма. К тому же это всё очень быстро исчезало, поэтому я не обращал на них внимания до определённого момента и придворному лекарю ничего не сообщал. С детства докторов недолюбливал, особенно стоматологов.