Глава 1. Пьяный студент и ангел-раздолбай
Слепой случай меняет всё.
Вергилий Марон Публий
Пить надо меньше, надо меньше пить.
Фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром!»
Тьма. Но не полная, не чернильно-чёрная, а какая-то бурая. Круглый, похожий на гофрированный шланг, коридор. Его стенки казались живыми, напоминая чем-то кишечник изнутри. И свет впереди, будто маленький, далёкий светлячок. Потянулся к нему, полетел, мечтая вырваться из этой непонятной трубы, которая давила на психику, пугая до панического состояния.
Я умер, что ли? Нет, не может быть! Наверное, попал в реанимацию, где вкололи обезболивающее, поэтому в этом наркотическом беспамятстве мерещилась всякая бредятина. Сосулька. Даже не сосулька, а целая глыбища льда вдруг начала сползать и полетела вниз, прямо на меня. Единственное, что запомнил. Я парил, а светлое пятно всё увеличивалось, пока не окутало со всех сторон сияющим блаженством, дающим успокоение.
— Так-так. Кто у нас тут? — услышал вдруг мелодичный голос.
Огляделся. Казалось, что звук шёл отовсюду, но кто именно говорил, рассмотреть в ярком сиянии не мог.
— Ээээ… простите. Я вас не вижу. Можно немного свет приглушить? — обратился в пространство.
В ответ нежным колокольчиком раздался смех. Свет, действительно, перестал резать глаза, и ко мне приблизилась фигура… ангела? Белые одежды, белокурые локоны до плеч, крылья. Не грубо-материальные, как их обычно рисуют художники, а будто потоки белой плазмы, имевшие форму крыльев, но постоянно пульсировшие, переливавшиеся и живущие своей особой жизнью. А лицо! Человеческий язык не в силах описать эту красоту, от неё просто слепнешь. Только миг удалось посмотреть прямо в его глаза. Какого они цвета? За мгновение разве разберёшь? Лишь ощущение бесконечного участия и сострадания, что пролилось на мою душу из невероятных сияющих очей. Я мог лишь украдкой бросать короткие взгляды на высокую фигуру, любуясь совершенным творением.
— Арсений Беляев, двадцать один год, третий курс юридического факультета, не женат, не замужем, в связях, порочащих… ммм… Экстраверт, любит экстрим и приключения на свою… ага. Что? Не может быть! Ты не должен был сегодня умереть. Произошла ошибка или это разгильдяйство твоего ангела-хранителя?
Дивное создание вдруг нахмурило брови и щёлкнуло пальцами. В это же мгновение возникла другая фигура, такая же прекрасная. Она склонилась перед вышестоящим начальством в приветствии, а затем выпрямилась, молча переминаясь с ноги на ногу, совсем как нашкодивший подросток перед строгим учителем.
— Барадиэ́ль, как это понимать? — спросил первый ангел у второго, указывая сияющим перстом на меня.
— Эээ… не досмотрел. Исправлю. Честно-честно! — затараторил провинившийся, и я с удивлением понял, что этот ангел — совсем ещё юный и, похоже, такой же раздолбай, как и я сам.
— Исправишь? Как же, интересно, ты это сделаешь? Твой подопечный уже́ умер в своём мире. Он не может воскреснуть и дожить отпущенное ему время.
— Но, в соответствии с пунктом семьсот семьдесят семь, душа, раньше срока покинувшая своё физическое тело в одном мире, может воплотиться без стирания памяти прошлой жизни в другом мире, в другом теле, из которого предыдущая душа ушла по доброй воле, искупив свой срок страданий. Либо по иным причинам, — отчеканил мой ангел-хранитель какой-то местный Устав.
— Ты всегда отличался сообразительностью, Барадиэль. И сейчас выкрутился. Хорошо. Ты — его ангел-хранитель, недосмотр — твой, вот и сам исправляй его, — произнёс первый ангел и пропал.
— Прости, братиш, с кем не бывает, — обезоруживающе улыбнулся персональный хранитель.
— Ага, — только и смог произнести, ещё не до конца поверив в то, что увидел и услышал.
На Барадиэля я, как ни странно, мог смотреть спокойно: он не сиял ярким маленьким солнцем. В такой же белой хламиде, как и старший, с плазменными крыльями, блондинистой шевелюрой и яркими глазами цвета голубого топаза на идеально красивом лице, он казался ближе, роднее, чем тот, первый, и не вызывал во мне безумно-трепетного благоговения. Напротив, весёлые чёртики, скакавшие во взгляде, говорили о родстве наших душ, если это можно так назвать.
— Ладно, в виде бонуса за мой косяк могу исполнить твоё желание. В пределах разумного, конечно. Какую жизнь ты хочешь прожить?
Вот ведь спросил! Хорошую. Весёлую. Чтобы не бедствовать и не считать копейки до зарплаты. Я растерялся. Что можно просить, а чего нельзя?
— Ээээм… — проблеял невнятно.
— Ладно. Я понял. Скучать ты точно не заскучаешь, обещаю. Ну и с деньгами будет всё в порядке, — сказал он, прислушиваясь к чему-то своему. — Погоди-ка секундочку, я скоро вернусь.
Мой ангел-хранитель исчез на несколько мгновений, а затем появился вновь, но уже не один. Рядом стоял прозрачный силуэт ребёнка, кажется, девочки. Со словами: «Нам надо торопиться», — Барадиэль схватил меня за руку. Сознание снова погасло.
Запах. Это первое, что почувствовал, когда очнулся. Он мне сразу не понравился — какая-то дикая смесь приторных женских духов или восточных ароматических палочек, жареного мяса, приправ, а ещё давно не мытого тела, но без ожидаемого резкого запаха пота. Вот ведь вчера нажрался-то! И куда меня с перепоя занесло? Лежать, вроде, мягко, однако воспоминания приходить не спешили. Голова, как ни странно, совершенно не болела, хотя во рту было… Там, похоже, не один кот нагадил, а целая стая бездомных, грязных и злых кошаков с городской помойки справила все свои физиологические надобности. Я поворочал языком. Зубы явно давно не чищены. Это сколько же в отключке провалялся?
