Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1 - [46]

Производимая капитализмом рационализация экономики ведет за собой весьма полезные изменения социального и культурного характера. Настолько, насколько это возможно в условиях негарантированной занятости, то есть социальной свободы, когда капитализм уничтожает остатки крепостничества и рабства, превалирующие в экономиках с низким уровнем обмена. Кроме того, капитализм поощряет частную собственность, которой Струве отводит огромную культурную роль. «В настоящее время, когда с таким легкомыслием третируются идеи и принципы XVIII века, причем, в сущности, повторяется его же ошибка — слишком часто забывается эта культурно-историческая связь экономического прогресса с институтом частной собственности, принципами экономической свободы и чувством индивидуализма. Только игнорируя эту связь, можно рассчитывать на то, что без осуществления названных начал возможен для экономически и культурно неразвитого общества хозяйственный прогресс. Мы не чувствуем никакой особенной симпатии к этим началам и прекрасно понимаем их исторически-преходящий характер, но в то же время мы не можем не видеть в них огромной культурной силы, не только отрицательной, но и положительной… Пример Северной Америки и наша собственная экономическая действительность прекрасно демонстрируют указанную зависимость. Первый пример [Соединенных Штатов] поучителен тем, что тут мы имеем дело с обществом, культурный уровень которого, быть может, самый высокий во всем свете…»[206]

Обсуждая возможную трансформацию капиталистического общества в социалистическое, Струве оставляет в стороне революционную составляющую марксистской социологии. Переход от капитализма к более прогрессивной форме общества, подобно переходу от натурального хозяйства к капитализму, должен происходить эволюционным путем, как бы по ступенькам лестницы, на которой система более высокого уровня возникает тогда, когда приходит конец системе более низкого уровня. «Некоторые места у Маркса дают основание думать, что Маркс представлял себе переход от капитализма к новому общественному строю в виде резкого падения — крушения капитализма под тяжестью постоянно растущих в нем противоречий; но в то же время Маркс один из первых указал на социально-культурное значение фабричного законодательства и постепенного экономического и политического объединения трудящихся масс. С тех пор его последователи неустанно боролись и борются за реформы в интересах промышленного пролетариата. В этой политике заключается признание, что на почве капиталистического строя существует возможность частичного, постепенного улучшения положения рабочего класса. Социальные реформы составляют звенья, связующие капитализм с тем строем, который его сменит, и — каков бы ни был политический характер того заключительного звена, которое явится гранью между двумя общественно-экономическими формами — одна форма исторически вырастет из другой»[207].

Совершенно очевидно, что подобная концепция социальных изменений гораздо ближе к взглядам фабианцев и Брентано, чем Маркса и Энгельса.

Изложив свою точку зрения на производство, в четвертой части книги Струве обратился к проблеме распределения. Русские социалисты, считал он, всегда гораздо большее внимание уделяли проблеме распределения, чем производства, поскольку в первую очередь думали о том, как обеспечить справедливое перераспределение уже существующего общественного богатства, нежели о том, каким образом это богатство приумножить. Маркс занял принципиально противоположную позицию. Он понимал, что социальный прогресс возможен только как следствие экономического прогресса, а последний требует в отношении производительности труда скачкообразного роста такой интенсивности, что обеспечить его способна только капиталистическая рационализация экономики. Это положение Маркса согласуется со взглядами экономистов более позднего времени. Струве цитирует Брентано и Шульце-Геверница, чтобы показать, что богатство, создаваемое капиталистическим способом производства, повсюду ведет к коренному улучшению положения рабочего класса, правда, при этом он выражает сомнение по поводу их оптимистических уверений в том, что повышение производительности автоматически ведет к улучшениям в социальной сфере. (В этом вопросе он ссылается на работы Брентано и его школы как «на отражение Маркса в буржуазной экономической литературе»[208] — в своей рецензии на «Критические заметки» Ленин повернет эту фразу против Струве.) Повышение производительности труда, согласно Струве, является необходимым, но недостаточным условием для социальной реформы — этими словами он выступает за необходимость политических действий. Положительные следствия высокой производительности труда возникают не благодаря доброй воле капиталистов или мнимой «гармонии» классовых интересов, а исключительно благодаря потребностям самого капиталистического способа производства. Обращаясь к американскому опыту выплачивания высокой заработной платы, он пишет: «Массовое производство вынуждено искать опоры в массовом потреблении; экономический прогресс требует социальной реформы»