Стройки Империи - [19]
Утро встретило Виктора сочным гудком, долетевшим с БМЗ; спустя некоторое время ему стали вторить хрипловатые с Фасонки и Отрадного. Динамик молчал. Виктор достал трансформер и раскрутил розетку, потом заглянул за дырчатую картонку на самом девайсе. Все было в норме.
- А комендант когда будет? - спросил он вахтершу на выходе. - Динамик что-то не работает.
- А у мене тоже не работает. Это, видать, ночью порезали.
- А что ночью было?
- Кладбище с центром дралось на крахтовских. Как маленковских шестерок понастроили, так драки сызнова и пошли. С деревни едуть, квартиры снимають, у них культура своя.
- А бригадмилы или как их теперь?
- Дружинники, они ж до одиннадцати. Но такой давно не было, обычно там человек по пять, а тут, говорят, целой толпой валили, как милиция приехала, они все и бечь кто куда. Бандитский район стал, одно слово, вот только после указа гайки стали крутить, утихать стало. На Власовой будке народ счас купаться не ходит, так оне там по вечерам из обрезов шмаляют и что с войны осталось.
"Так, картина знакомая, только это было на Новом Городке. А по ночам постреливали до середины семидесятых. Но у нас позже взялись."
В старой поликлинике вход был не с Куйбышева, а сбоку, и в вестибюле толпился народ возраста в основном не пенсионного. Медичка в регистратуре ворчала, выписывая справку.
- Кать, ну когда к нам перестанут на профосмотр гонять? У них же в новом инженерном поликлиника на первом этаже. Там бы сразу и смотрели.
- Подождите... - сказала полненькая Катя, и подошла к окошку, уминая на ходу тульский пряник, - ему же в инженерной можно. Письмо Минздрава, ну, после той статье в "Крокодиле"...
- А они знают? Вот сейчас товарищ пойдет, а они завернут обратно, потому что у них нашей справки нет.
- Погодь, я им звякну.
Катя отложила пряник и взялась за трубку пузатого бюрократического телефона с белыми буквами на черном диске, путаясь в проводе, который еще не был витым, а свисал со стола причудливыми петлями.
- Маргарита Степановна! Это из первой районной. Вы осмотр при приеме на работу проводите? Ну как же?.. А письмо от двенадцатого? Нет, ну вы посмотрите. У нас... Я говорю, у нас больных... Новое здание построят в девятой пятилетке, как бээмзевскую сдадут! Да, вот это, за подписью... Ну я его к вам тогда... Гражданин! - крикнула она, уже оторвавшись от трубки, - идите на третьи проходные, в инженерном корпусе на первом этаже. Там вообще почти никого.
Выходя, Виктор заметил, что в вестибюле стояли два газетных автомата - серые шкафы с окошком наверху и надписью "Союзпечать" на железной груди, в одном были "Известия", а в другом - "Брянский рабочий". Порывшись в мелочи, Виктор обнаружил трехгривенный: похоже, эту монету здесь специально для автоматов и ввели. Виктор кинул ее в чрево автомата "Известий" и нажал рычаг; автомат щелкнул, и из щели под стеклянным окном выскочил угол номера.
"Пока буду проходить, почитаем" - подумал он, сворачивая газету и пряча в карман куртки.
Инженерная поликлиника порадовала его чистотой и безлюдьем: на прием в этот ранний час пришли только пара женщин с ОРЗ, одна закрывала бюллетень, другая открывала. У терапевта Виктор успел мельком заглянуть в печатный орган.
В глаза ему бросился заголовок во всю первую полосу, кричащий жирными прописными буквами:
"ЛУННАЯ ПРОГРАММА США ЗАКРЫТА"
Виктор впился в текст передовицы.
"На вчерашней пресс-конференции президент США Джон Кеннеди заявил журналистам, что он прекращает выполнение разрекламированной программы "Аполлон", предусматривающей посадку на поверхность Луны аппарата с человеком на борту. "Америка не может тратить миллиарды долларов лишь для того, чтобы показать миру, что Америка может их тратить", сказал он. Как стало ясно из дальнейшей речи президента, выделенные средства и созданные ракеты "Сатурн" решено использовать для создания и вывода на орбиту сверхтяжелых космических станций, на которых будет размещено шпионское оборудование и оружие для уничтожения спутников противника. "Это решение президента еще раз доказывает, что американское правительство готово принести развитие человечества в жертву аппетитам военно-промышленного комплекса" - так прокомментировал решение Джона Кеннеди президент Академии Наук СССР Мстислав Федорович Келдыш..."
Этого еще не хватало, подумал Виктор. Звездные войны в этой реальности начинаются на десять лет раньше.
Дальше было не так интересно. Первая полоса вещала об успехах электрификации и газификации, путях научно-технического прогресса, и только сбоку, словно в траурной рамке, "Международные комментарии" осуждали действия лидера АФТ-КПП Джорджа Мини, выступившего за дальнейшую эскалацию войны в Индокитае и жесткую позицию по отношению к "советско-китайскому блоку". На одном из снимков передовицы Виктор заметил знакомое квадратное лицо, которое он видел на портрете в линейном отделении; подпись мелким шрифтом гласила: "Первый Секретарь ЦК КПСС Ф.Р. Козлов на укладке первого кубометра бетона в основание Кольской АЭС".
"Фрол Козлов!" - в мозгу Виктора моментально всплыла фраза партийного босса Гриднева из романовского СССР-98:
Аннотация:Когда после "Детей империи" появилось "Задание империи", автор задумался.Во времена Века Империй (это не про игру от Майкрософт) мы были образцом для всего прогрессивного человечества и хотя бы в сказках имели претензию на улучшение мира. Прекратить на планете войны, победить преступность, ликвидировать угнетение и бесправие, покончить с неграмотностью, голодом и эпидемиями, накормить 36 миллионов человек, которые сейчас, по данным ЮНЕСКО, ежегодно умирают от последствий голода на фоне презентаций новых смартфонов, или, на худой конец, показать противнику кузькину мать.
На тему альтернативной истории сегодня только ленивый не пишет.И правильно. Приятно отправить современного главного героя в прошлое, где он, разумеется, самый умный и все ему заранее ведомо. Потому что все мы историю узнали из учебников, а в них, как сказал с экрана Тихонов, историю показывают так, будто в ней орудовала банда двоечников. Вот и представляется герою возможность эти ошибки исправить – например, Великую Отечественную на пару лет раньше выиграть или не допустить развала Союза, а то и – чего мелочиться-то? – освободить Индию от британского ига.
На сей раз главный герой отправляется в мир, где жизнь — это сплошной день согласия и примирения. Это будет реальное согласие и реальное примирение, достигнутое простыми и доступными нашим предкам средствами. Вместо Сталина временно будет Ленин, хотя и в несколько неожиданной роли. Будут революционеры и царская охранка, рабочие сознательные и не очень, передовые личности и всякие вредители… Гарантированы коварные женщины и красивые шпионы… нет-нет, красивые женщины и коварные шпионы.
В конце «Детей империи» автором на судьбе главного героя автор вначале хотел поставить жирное многоточие. Дескать, пускай читатель додумывает его пути. Но — не тут-то было.Чем больше страниц выходило из принтера, чем больше исторических трудов было изучено за время работы, чем более автор убеждался, что альтернативную историю у нас пишут не только фантасты и не столько фантасты, а больше люди серьезные, то есть историки и сценаристы исторических фильмов. Когда киношные немцы запирают железнодорожный мост воротами, чтобы партизаны не прошли, когда Кировский завод во время блокады Ленинграда выпускает копии ленинского броневика, когда часовые, охраняющие дорогу на даче Сталина, стоят не шелохнувшись, когда в двух шагах от них идет перестрелка с террористами, когда бетонная плита проникает внутрь бронепоезда через его крышу, оставляя ее целой — такого ни один фантаст не выдумает.
На сегоднящний день приходится с грустью отмечать, что мировая литература, решая масштабные проблемы Мордора, Хогвардса и прочих миров, как-то обошла мир сказочный, альтернативный, и вместе с тем совершенно реалистический, а именно: мир советских студентов конца семидесятых - начала восьмидесятых годов. А ведь были там и свои герои, об одном из которых и пойдет речь в предлагаемых уважаемому читателю историях, которые можно смело сравнить с листками, выпавшими из конспекта эпохи.Возможно, некоторые, прочтя их, воскликнут: "Что же это за герой? Что он совершил?" Но разве для нас с вами не важнее то, чего он не совершил? Он не развалил ни одной страны, не поссорил друг с другом ни одного народа, не начал ни одной войны, не устроил ни одного ипотечного кризиса - так неужели же человеческая память окажется к нему менее благосклонна, чем к тем, кто это делал?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.