Строки, обагренные кровью - [50]
Не молчат камни Аджимушкая. Когда в 1943 году ворвались в каменоломни наши десантники, на черных от гари стенах катакомб они прочитали:
ДА ЗДРАВСТВУЕТ КРАСНАЯ АРМИЯ!..
ВЫСТОИМ, ТОВАРИЩИ!..
СМЕРТЬ, НО НЕ ПЛЕН!..
ПРОКЛЯТИЕ ФАШИСТАМ!..
ПРОЩАЙТЕ…
Б. СЕРМАН.
КОМИССАР
Здравствуй, дорогая Ирина!
По тебе и деткам сильно соскучился, но возможность встречи недалека, разгромим бандитов и тогда вновь будем вместе. Сейчас нам очень тяжело, очень… Но мы выстоим и рассчитаемся с врагом сполна. Как закончим уничтожение коричневой чумы, тогда будем вместе. Я в этом больше чем уверен.
Сходи сфотографируйся с детками и обязательно вышли мне карточку. Жду с нетерпением…
Не теряйся, будь спокойна, будь бодра, здорова.
Это последние строки, написанные человеком большой души, комиссаром Иваном Павловичем Парахиным. Адресованы они жене — Ирине Сергеевне, у которой письмо и хранится. Обстановка на Керченском полуострове, где сражался Парахин, была тогда трагической, и он больше не смог послать ей ни строчки…
Парахин был с частями, прикрывавшими эвакуацию наших войск через Керченский полуостров. Находился на переднем крае, в самой гуще боя, личным мужеством воодушевлял бойцов. Об этом рассказывают те, кто был тогда с ним рядом. Вот что пишет лейтенант запаса И. А. Балакин, инженер одного из московских заводов:
«С Парахиным я встретился 12 мая. Это были трудные дни и ночи… У меня произошел откровенный разговор с ним, как младшего со старшим. Комиссар убедил меня, что успех врага временный, что победа обязательно будет за нами.
На другой день дотемна продолжались танковые атаки. Стреляли орудия, пулеметы, не прекращался треск автоматов. Противник хотел сбить нас с рубежа, а мы стояли насмерть, зная, что каждый выигранный час времени помогает полкам и дивизиям переправиться через Керченский пролив. Парахин появлялся среди бойцов на самых ответственных участках обороны, где решалась судьба боя. Рискуя жизнью, он вел себя бесстрашно, чем заражал других. В этих схватках бойцы, командиры и политработники показывали чудеса храбрости. Два танка из ПТР поджег лейтенант Колесников, один подбили гранатами лейтенант Родионов и боец Фролов.
Атака была отбита. После боя Парахин подходил к нам и, обнимая почти каждого, говорил: «Спасибо…»
Когда немецко-фашистские войска прорвались к переправам, остатки обескровленных подразделений и разрозненных групп прикрытия спустились в Аджимушкайские катакомбы. Здесь было много женщин, детей и стариков, спасавшихся от бомбежек. Под землей скопилось более десяти тысяч человек. Был создан подземный гарнизон: штаб, подразделения. Его возглавили мужественные, волевые люди — начальником обороны стал полковник П. М. Ягунов, комиссаром — старший батальонный комиссар И. П. Парахин.
Началась тяжелая, мучительная жизнь подземного гарнизона. Отрезанные врагом, лишенные связи с войсками, без пищи, воды, без боеприпасов и медикаментов тысячи солдат, матросов и офицеров оказывали мужественное сопротивление врагу. Они не отсиживались в каменоломнях, они боролись: по ночам делали вылазки, нападали на немецкие гарнизоны, уничтожали оккупантов. Фашисты делали все, чтобы сломить сопротивление непокорных: входы в подземелья опутали колючей проволокой, вокруг установили пулеметы — прямой наводкой стреляли по галереям. Гитлеровцы не жалели взрывчатки, осажденных заваливали каменные глыбы.
Наконец фашисты применили отравляющий газ. Это был варварский способ уничтожения людей. Погибло несколько тысяч человек, в числе которых много детей и женщин. И все же сопротивление продолжалось, подземный гарнизон сражался. Это были верные Родине солдаты. Упорство их приводило в бешенство немецких генералов, Аджимушкай приковал к себе немалые силы врага.
В страшном напряжении проходили дни, недели. Нелегко было в подземельях поддерживать высокий моральный дух и боевую активность. Люди гибли на вылазках, умирали от ран, истощения. Бороться приходилось не только с фашистами, но и с голодом, болезнями, жаждой. Надо было не допустить, чтобы неимоверно тяжелые условия надломили души людей, чтобы в них не закрался самый страшный враг — отчаяние.
Очень трудно было это сделать. Но Парахину, Ягунову и другим коммунистам удавалось поддерживать у людей твердость духа. Душой обороны, ее идейным вдохновителем, наряду с П. М. Ягуновым, был И. П. Парахин. Опираясь на политсостав, коммунистов, Парахин цементировал гарнизон. Ни на день не замирала политическая работа среди бойцов. Проводились беседы на политические темы, совещания командного состава, партсобрания. Комиссар находил нужные, ободряющие слова, вселял уверенность в нашей победе.
— Главное — не падать духом. Наши придут обязательно, — убежденно говорил он. — Будем отсюда бить врага…
И комиссару верили.
Закончилась героическая оборона Севастополя, но смертельный поединок аджимушкайцев с врагом продолжался…
Теперь стало еще труднее. Мучила неизвестность. Казалось, надеяться не на что: всех ждет смерть — от пули врага или от голода. Какое требовалось личное мужество, чтобы не только самому не согнуться в этих условиях, не пасть духом, но и поддерживать моральные силы людей. Парахин находил в себе такие силы. Он заражал людей оптимизмом, верой в конечную победу.
