Строки, обагренные кровью - [44]
— Вперед, моряки! Умрем в неравном бою, но не посрамим свое имя!
Моряки пошли в контратаку. Во главе оставшихся в живых шестидесяти краснофлотцев шел лейтенант Мамонов.
Фашисты не выдержали яростного штыкового натиска черноморцев и отступили. В этом последнем бою за Малахов курган комсомолец Мамонов был смертельно ранен. Он скончался на руках боевых товарищей.
Сейчас на Малаховом кургане, на месте, где героически погиб лейтенант Мамонов и многие другие герои, днем и ночью пылает огонь вечной славы тем, кто отдал самое дорогое — жизнь за свою Родину-мать.
Здесь на площади кургана, против старинной башни, молодое поколение черноморцев в торжественной обстановке принимает присягу на верность Родине, принимает от старшего поколения эстафету боевой славы и дает клятву идти дорогой отцов, дорогой героев.
И. МАКАРОВ.
ЕМУ БЫЛО ШЕСТНАДЦАТЬ
Женщина или девушка, которая найдет этот рубль, пусть помнит и возьмет на память от бойца морской пехоты Саши Галкина. Если найдет женщина, то пускай возьмет как от сына, а если девушка, то как от любимого. Друг, через час иду в смертельный бой и, может быть, не вернусь живым. Мне всего 16 лет, а я защищаю Родину, независимость. С. Галкин.
Весна сорок второго года наступила рано. На склонах севастопольских гор кое-где заалели маки. Они расцвели наперекор взрывам снарядов и бомб, которые, казалось, перепахали здесь каждый метр земли.
Это была шестнадцатая весна Саши Галкина. Он родился в мае на Корабельной стороне и любил свой город, овеянный героикой прошлого.
В начале июня 1942 года немецко-фашистские войска, имевшие огромное преимущество в силе, начали третий штурм города, и многие севастопольцы, взяв в руки винтовки и автоматы, пошли на передовую.
Стал бойцом прославленной морской пехоты, защитником родного города и Саша Галкин.
Гитлеровская армия ползла к Севастополю, захлебываясь в собственной крови. Блокада сжимала Севастополь, лишала его воды, пищи, света, сжигала все, что могло гореть.
Записка Саши Галкина.
Среди тех, кто до последнего дня обороны, до последнего своего дыхания дрался с врагом, нанося ему страшные потери, был и Саша Галкин.
В дни июньских боев в Севастополе подвиги совершались ежеминутно, героизм стал повседневным, обыденным явлением.
Гитлеровцы, не считаясь с потерями, предпринимали по нескольку атак в сутки. Бой шел днем и ночью. Не было воды, кончался боезапас, но севастопольцы по-прежнему держались. Саша, оглохший от непрерывного грохота, с потрескавшимися от жажды губами, как и все бойцы морской бригады, бил по ползущим врагам, бросался в короткие яростные контратаки.
Защитников города становилось все меньше и меньше. И уже совсем близко, за спиной дымились развалины Севастополя. В траурном одеянии дыма провожал он в последний бой своих защитников.
Морские пехотинцы залегли в ложбинке. Отбита еще одна атака врага. Ближе всех к Саше лежал школьный товарищ Костя Быстров. Каски на нем не было. Он опирался о землю руками, и кровь из раны в голове стекала по юношескому лицу.
— Костик! — как-то по детски вскрикнул Саша, увидев раненого друга.
Костя не ответил. Он медленно опустился на землю.
…Бывают минуты, в которых выражена вся сила, весь благородный порыв души человека, минуты, стоящие порой долгой и большой жизни. Боевое товарищество, сознание долга перед Родиной, жгучая ненависть к врагу — рождают эти высокие чувства. И человек, пренебрегая смертельной опасностью, идет на самопожертвование, идет в последний бой… Так было и с Сашей Галкиным. Скоро снова в бой, может быть, в последний. Он, Саша Галкин, готов к нему. И, не имея под руками бумаги, шестнадцатилетний боец морской пехоты написал на бумажном рубле записку.
О. КОНДРАТЕНКО.
ОН ВЕРИЛ В ПОБЕДУ
Дорогая Арус!
Давно от тебя не имею писем… Вероятно о Севастополе ты уже читала, на нашем участке, враг решил взять город. Сейчас они имеют большие потери, мы уничтожили много тысяч солдат и офицеров — вероятно десятки тысяч…
Наша Красная Армия героически обороняется и уничтожает врага. Но фронтовые условия такие, что все может случиться. Мы, как военные, как командиры, обязаны защищать город и беспощадно уничтожать фашистов.
Дорогая Арус, передай привет и поцелуй моим детям. Если услышите, что ваш Амаяк погиб, это значит, что я погиб, защищая Советскую Родину, мы героически выполняем свой долг.
За детьми хорошо следи… Моя милая, передай привет всем родственникам и соседям.
Целую тебя и детей.
Твой Амаяк[23].
Это последнее письмо полковника А. Б. Меграбяна, заместителя начальника тыла Приморской армии, героя обороны Одессы и Севастополя, было написано 11 июня 1942 года, когда защитники Севастополя отбивали третье наступление гитлеровцев. Разрушенный город горел, тысячи авиабомб, десятки тысяч снарядов и мин ежесуточно падали на передний край обороны, на истерзанные улицы и площади Севастополя. От дыма и пыли трудно было дышать. Но севастопольцы держали свои рубежи, отстаивая каждую пядь земли.
В начале июля 1942 года, когда по приказу Главнокомандования Севастополь был оставлен нашими войсками, в Армению пришла скорбная весть: «Пропал без вести». Не знали тогда Арусяк Артемовна и сыновья Вулен и Эдуард, что их отец и муж не пропал без вести, а погиб храбро, как подобает солдату.
