Строители - [56]

Девятаев повернулся ко мне и развел руками.

Дверь открылась, в комнату вошел управляющий, он остановился посередине комнаты.

— Что тут у вас за совещание?.. А вы, Беленький, что тут делаете? Я ведь вам сказал, где нужно быть.

За ним в кабинет прошел Костромин. Сел за письменный стол и с покровительственной улыбкой оглядел присутствующих.

Беленький вскочил:

— Я тут ненадолго, Леонид Леонидович!.. Тут все разговоры о справке. Виктор Константинович понадеялся на свою силу убеждения, передал все на решение бригады… — Беленький усмехнулся. — Ну и получился пшик.

Костромин, поигрывая ручкой, засмеялся.

— Это верно? — спросил меня управляющий.

Я молчал.

Управляющий усмехнулся:

— Наверное, голос бригады есть голос народа.

В этот момент я понял, что надо мной откровенно посмеялись…

Я медленно взял лист бумаги.

— А я считаю, что мы можем подождать неделю, дней десять, — вдруг произнес все время молчавший Косов. — Дело даже не в том, что без коммуникаций нельзя как следует работать. — Он посмотрел на меня, и мне показалось, что в его глазах мелькнула жалость. — Нужно же поддержать нового главного инженера, помочь ему… А иначе кто ему поможет?.. Он для нас старается…

Косов нагнулся через стол, взял листок бумаги, на котором я хотел написать справку, аккуратно сложил, спрятал в карман и тихо, как окончательно решенное, добавил:

— Неделю продержимся, Виктор Константинович. Работа найдется. Через неделю отдадим вам этот листок, тогда напишете.

…Я молча пожимал руку каждому монтажнику. Последним подошел Девятаев. Все так же спокойно спросил:

— Вы просили объяснить, за какие качества выбирается у нас бригадир. Сказать?

— Теперь не нужно.

В восемь тридцать утра на следующий день, пользуясь отсутствием секретаря, я вошел в кабинет Левшина.

— Мне срочно нужна ваша помощь, — я заговорил с непривычной для себя настойчивостью, — на двух площадках за неделю закончить все коммуникации.

— А может быть, вы отпустите на это месяц, как полагается по нормам? — мрачно усмехнулся Левшин.

— Нет… именно за неделю.

— Это что, ваша программа действий?

— Нет, программы еще нет. — Я рассказал ему о вчерашней встрече, о Косове и управляющем.

Левшин несколько секунд смотрел на меня и что-то неясно бормотал, казалось, что он повторял: «зелен… зелен».

Потом встал, приоткрыл дверь и сказал секретарю:

— Лена, тут где-то должен быть Ивлев. Попросите его зайти, только поскорее.

Пока искали Ивлева, Левшин листал бумаги. К каждой из них его помощник приколол небольшой листок с готовой резолюцией. Левшину оставалось только подписать. Но резолюции ему не нравились, и он с мрачным видом писал на этих листочках язвительные слова помощнику: «Разве!! Ах, как он испугается!» или «Думать надо, думать!!!»

Управляющий трестом подземных работ Ивлев, крупный человек в летах, быстро вошел в кабинет.

Увидев, что Левшин на него не смотрит, он подмигнул мне. Конечно, если бы мы были на стройке, он, как всегда, закричал бы: «А, Виктор, молодец. Растем, взрослеем, хорошо. Молодец!»

Обычно он так долго повторял «молодец» и «хорошо», что не оставалось времени для делового разговора. Он ловил своего бригадира и, на ходу получая от него информацию, произносил: «Что говоришь? Плохо работает кран?.. Хорошо, молодцы, ребята, стараетесь… Что, что, сидите без дела, простой?.. Это ты уже загибаешь… Молодцы!.. Строители не дали электроэнергии?.. Хорошо… Дадут, дорогой, дадут…»

Он вылезал из подвала, подставлял лицо солнцу и, казалось, говорил ему: «Молодец… хорошо греешь!»

Левшин поднял голову:

— Владимир Васильевич, чем это ты так доволен?

Пойманный врасплох, Ивлев радостно сказал:

— Да вот, Виктора… Константиновича выдвинули. Прозорливо, далеко смотрит главк. — И, увидев на лице Левшина улыбку, добавил: — Он молодец, будем ему помогать…

— Вот и хорошо. Садись, Владимир Васильевич, садись. Не тянись передо мной. Как раз сейчас ему нужна помощь, на двух площадках требуются коммуникации.

— Сделаем запросто, для Виктора! — От избытка чувств Ивлев приложил руку к сердцу. — Спросите у него. Всегда для его СУ все делали.

— Смотри, вот схемки, за сколько ты делаешь?

— Честное слово, месяца за два. Нет полтора… — Ивлев преданно смотрел в лицо Левшина, стараясь угадать, о каком сроке просит Лёвшин.

Но Левшин знал свое дело:

— Ну что ж, если ты не поможешь выполнить срочное задание главка… передадим Бородулину.

— Бородулину? — воскликнул Ивлев. — Да он никогда не сделает. Как же можно за три дня, когда трубы еще не завезены? Мы экскаватор будем Выпрашивать три дня!

— Трубы уже на площадке, Владимир Васильевич! — смиренно сказал я.

— Вот видишь! Стареем, брат, — насмешливо сказал Левшин.

Упоминания о старости, а значит, об уходе на пенсию, Ивлев не переносил.

— Ну, хорошо, хорошо. Виктор, — обратился Ивлев ко мне, — сделаю тебе за восемь дней.

— Три, — Левшин стукнул рукой по столу.

— Семь, ну шесть, а? — взмолился Ивлев.

— Соедините меня с Бородулиным, — сказал в микрофон Левшин.

— Сделаю. Но смотри! — Ивлев погрозил мне пальцем и сердито собрал на лбу морщины.

Но тут на лице его появилось обычное выражение довольства. Он, Ивлев, как мог, Мужественно отстаивал интересы своего треста. Что поделаешь, ему приказали… Мир снова так хорош.