Строители - [55]

«Ну, с чего начнем? — спросил я себя. — Кабинет, хоть и старенький, музейный, — есть. Есть права и обязанности главного инженера треста. В моем подчинении, как я вчера узнал, находится около двух с половиной тысяч человек…»

Дверь приоткрылась, показалась секретарша:

— Виктор Константинович! Вас просят в приемную.

Я вышел. В приемной чинно в ряд сидели молодые люди. Я понял, что Шуров выполнил свое обещание, прислал бригаду.

— Заходите, пожалуйста. А кто бригадир?

— Я, Косов. — Со стула поднялся небольшой худенький паренек.

— Заходите. — Я пропустил их вперед. — Садитесь, пожалуйста. Я слушаю вас, Косов.

— Говорить буду я, — спокойно заявил коренастый парень с открытым широким лицом, — моя фамилия Девятаев. — Он придвинул свой стул ближе к столу.

— Почему не бригадир? — поинтересовался я. — Обыкновенно бригадир лучше всех отстаивает интересы бригады.

— Бригадиров мы выбираем по другим качествам, — так же неторопливо и солидно ответил Девятаев.

Монтажники, их было десять, сели посвободнее, очевидно, первый раунд встречи с главным инженером, — на их взгляд, прошел с преимуществом, представителя бригады.

— Пожалуйста, — я улыбнулся. — Можете говорить вы, Девятаев. Но потом все-таки расскажите мне, по каким качествам у вас выбирается бригадир.

— Мы хотели бы знать, почему вы не даете справку на установку крана. Кстати, меня зовут Виктор, так же как и вас. Вы можете называть меня по имени. — Он поставил чемоданчик на пол. — Не беспокойтесь, я буду вас звать по имени и отчеству.

Я рассмеялся. Мне все больше нравился этот полномочный посол.

Позвонив по внутреннему телефону в производственный отдел, я попросил принести план коммуникаций корпуса.

Закурили. Только Косов все так же пристально смотрел в окно, его совсем мальчишеское, худое лицо было, печально.

Вошел начальник производственного отдела Мякишев, худой, со страшными рачьими глазами и беззубым ртом.

— Вот, Виктор Константинович, чертеж. — В зависимости от отношения к собеседнику Мякишев держал карандаш у рта по-разному: горизонтально (начальство, заслуживающее глубокого уважения), наклонно (начальство, заслуживающее уважения) и вертикально. В последнем случае собеседник мог наблюдать изъяны его рта (ну и пусть наблюдает — Мякишеву все равно).

Раньше при разговоре со мной Мякишев держал карандаш наклонно, теперь карандаш стоял вертикально.

— Опять косовская бригада фокусничает. Это же не СУ, Виктор Константинович, а трест, знаете, сколько в приемной собралось народа?

Я развернул чертежи:

— Посмотрите, товарищи. Вот эта красная линия — канализация, синяя — водопровод, это теплотрасса и водосток. Все под будущим краном. Если поставить кран, мы надолго задержим выполнение коммуникаций. Но даже не это главное, без выполнения всех коммуникаций мы не можем проложить хороших дорог. Снова на площадке не будет порядка… Смотрите.

Я взял у Мякишева карандаш, показал, где должны быть дороги. Монтажники внимательно следили за движением карандаша.

— Когда же будут готовы коммуникации? — спросил Девятаев. Он сидел у стола, как главный, чертеж лежал перед ним.

— Срока не могу назвать. Буду добиваться…

Присутствующие помрачнели.

— У меня семья, резко сказал монтажник, сидевший рядом с Косовым. — Вы понимаете, семья! Это все правильно, что вы тут говорили. Но мы на сдельщине. Вы же из своей зарплаты мне не добавите… Или добавите? — Он насмешливо посмотрел на меня.

— У нас нет фронта работы, Виктор Константинович, — солидно заметил Девятаев.

Меня по долгу службы поддержал Мякишев, он нехотя доказывал, что с краном нужно подождать. Но когда его прервали, вдруг обозлился:

— Черт с ними, Виктор Константинович, подпишите им справку. Разве с ними договоришься?

В комнату вошел Беленький.

Он с наигранным негодованием обвел глазами присутствующих, для начала грозно клацнул зубами и громко спросил:

— А вы что тут делаете? Кто вас сюда послал?

Конечно, Беленький знал о поездке бригады в трест. Мне было неловко за него, и я сказал, что пригласил бригаду, чтобы посоветоваться.

— А, ну это другое дело, — важно сказал Беленький и сел на стул.

Но долго сидеть он не мог, тут же вскочил и сообщил, что кран для площадки заказан, он уверен, что Виктор Константинович найдет в себе мужество и выдаст справку.

Я больше не мог сопротивляться: бригада, Беленький, Мякишев, Шуров — все требовали от меня справку, но, уже внутренне сдавшись, я призвал на помощь психологию.

— Сядьте, Дмитрий Федорович, ваше красноречие всем известно. — Я положил руку на плечо Беленького и слегка нажал. Он нехотя сел. — И помолчите пять минут, хорошо? Очень прошу… Я обращаюсь к бригаде. Мне говорили, что бригада Косова — передовая, что она за порядок. Я разъяснил все, пусть решает сама бригада. Как решит, так и будет. Справку так справку. Это твердо, решайте, Девятаев.

Впервые на лице Девятаева я заметил тень неуверенности, но спросил он спокойно:

— Как будем решать, товарищи?

— Справку, — коротко и резко сказал монтажник, сидевший рядом с Косовым.

— Ясно! Один за справку, я тоже, — заявил Девятаев. — Остальные?

— Справку… — негромко повторили еще несколько человек.