Строители - [35]

Многое изменилось в тресте. Даже седовласую внимательную секретаршу заменила девушка, которая, как мне показалось, разговаривала чуть громче, чем полагалось, и волосы у нее были длиннее, а юбка короче, чем этого требовала самая последняя мода.

Она скользнула взглядом и равнодушно ответила:

— Управляющий есть. Заходите.

Исполняющий обязанности управляющего, сравнительно молодой, с большой лысиной, которая, однако, не бросалась в глаза и как-то шла к его облику, встретил меня сухо.

— Мне звонил Николай Митрофанович, — коротко сказал он, окидывая меня оценивающим взглядом.

Я ждал, что он еще скажет. Может быть… нет, приказа он не отменит.

Управляющий не спеша набрал номер телефона и тихо сказал:

— У меня тут главный инженер Моргунова. Выдайте ему документы.

Я неловко начал прощаться. Управляющий вежливо и отчужденно смотрел на меня.

Я вышел из треста. Раньше, где бы я ни был — в театре, кино, в вагоне метро, — я думал о своей стройке. Если шел дождь, я беспокоился — закрыты ли ящики с цементом; когда была жара — увлажняют ли бетон, не пересохнет ли он; если дул сильный ветер — как с кранами, закрепили ли их на рельсах. А когда не было дождя и не дул ветер, я все равно думал о своей стройке.

Сейчас — все, легко и пусто, со стройкой покончено.

…В автобусе напротив меня сидит молодая женщина с ребенком на руках. Он премило таращит на меня круглые голубые глазки. Женщина что-то рассказывает соседке, и столько радости в ее голосе, что я невольно прислушиваюсь.

— Понимаете, ездила смотреть свою будущую квартиру. Ой, какое это счастье! — женщина почти поет. — А какие они молодцы, строители, за три месяца дом построили.

Я усмехнулся.

— Не усмехайтесь, — говорит женщина, — правда, правда, молодцы. Вы не согласны?

Я не отвечаю. Конечно, я согласен. Но сейчас для меня это уже не имеет значения.

Глава пятая Последний экзамен

Мне остается только рассказать, как я устроился на новую работу.

Я вспомнил, как в прошлом году на нашу стройку приехал председатель Госстроя. После внедрения системы, мы начали выполнять план, бойко полезли вверх разные показатели. От этого у нас в то время возникли трудности довольно странного характера.

В начале месяца ко мне регулярно заходил главный бухгалтер. Он садился в мягкое кресло и лениво брал со столика журнал. Я как мог дольше затягивал разговор с посетителями, но Никандр Петрович спокойно листал страницы.

Наконец я сдавался и жалобно спрашивал:

— Что у вас, Никандр Петрович?

Главный бухгалтер молчал. Со вздохом я выпроваживал последнего посетителя.

Тогда он откладывал журнал.

— Ну, как будем прятать?

— Что, Никандр Петрович, что прятать?

— Как будто не знаете?.. Прибыли, выполнение — куда прятать? Ведь просто неловко такое показывать.

На наши стройки начали приезжать гости. Они что-то черкали в своих блокнотах, просили книгу отзывов. На стройках таких книг не бывает, там не до них, и экскурсантам подсовывали журналы авторского надзора. Но это никого не смущало: рядом с грозным приказом конструктора: «Опалубка не годится, бетонирование прекратить», следовала запись: «Мы, группа экскурсантов из г. Калуги, отмечаем очень хорошую…»

Ко мне стали приходить представители многочисленных учреждений, а однажды утром, когда строительный день только начинался, появился председатель комитета.

Он зашел ко мне в кабинет, поклонился и сел в стороне.

Звонили телефоны, на доске коммутатора зловеще подмигивали два красных глаза. Посреди комнаты стоял посиневший от крика водитель. Инспектор башенных кранов со вздувшейся от зубной боли щекой требовал наказания всех без исключения прорабов и по меньшей мере четвертования механика. Неизвестно откуда взявшийся преподаватель, пожилой человек с мальчишеской прической, недоуменно глядя на меня, восклицал: «Не может быть, они должны быть у вас!.. Не может быть!..»

И вдруг посетитель рассмеялся. Это было так странно, что я прервал начатый телефонный разговор, а инспектор и водитель замолчали.

— И это у вас так всегда, Виктор Константинович? А я приехал к вам поучиться, — весело сказал посетитель.

Он встал и подошел к окну.

— Иди сюда, друг, — подозвал он водителя. — Смотри, это твоя машина пустая стоит, а за ней целый хвост?

— Ах, черт! — Водитель выскочил из комнаты.

Вышел и инспектор, взяв с меня совершенно невыполнимую клятву — исправить в течение дня пути всех кранов.

Только преподаватель еще минут десять теребил меня.

— Пропали, понимаете, двенадцать студентов, — жаловался он, очень четко выговаривая каждое слово и показывая подозрительно белые, ровные зубы…

Посетитель представился. Мы долго ходили по стройке. Я рассказал ему о первых своих шагах, о том, как на строительстве кинотеатра чуть не развалил свой коллектив, о системе в работе и законах главного инженера.

— Мы с вами единомышленники, — сказал председатель. — Трудное дело строительное, правда? — задумчиво добавил он. — Неприятностей уйма, радостей мало. Нужно очень любить стройку, чтобы тут работать.

На прощание Юрий Александрович просил заглядывать в комитет.

— Чем черт не шутит, может быть, пригожусь, — улыбаясь сказал он.

Сейчас, когда нужно было устроиться, я вспомнил о нем и поехал в комитет.