Строители - [102]
Том Семенович вскочил и тут же предложил перевести из своего СУ не одну бригаду, а сразу две, три, четыре. Мне пришлось даже его уговаривать сократить число.
— Ты смотри, какой шустрый! — удивился Беленький. — Всех сюда переведешь, а кто план выполнять будет?
— Что план?.. Что план? — восклицал Том Семенович. — Тут он, план, если все сделаешь, как задумано.
Потом он вдруг успокоился и, наклонив голову, этак хитренько спросил:
— Четыре участка тут будет?
— Да.
— Нет, пять… нет, пять!
— Не понимаю — я никак не мог привыкнуть к быстрым скачкам мыслей Янина.
— «Не понимаю»… «не понимаю»! А диспетчерскую забыли!
— Диспетчерскую?
— Ну да, ну да!
— В самом деле, — сказал я. — Как это мы с вами, Анатолий Александрович?
— Черт его знает, разве все предусмотришь, — с досадой Сказал Анатолий. Видно, воробьиная внешность и зигзаги мыслей Тома Семеновича действовали ему на нервы.
— Владик! — грозно воскликнул я.
— Я не забыл, Виктор Константинович, ведь с самого начала предупредил, что приготовил вам подарок. Вот Том Семенович закончит…
Том Семенович покинул комнату, но еще несколько раз вбегал к нам то за папкой, то за бумажкой, которая выпала из папки.
Владик набрал номер телефона.
— Пусть зайдет, — сказал он в трубку.
Дверь открылась, в комнату вошла… Вика.
— Пожалуйста, — Владик улыбнулся, — знакомьтесь: Виктория Черных, будущий диспетчер Управления обеспечения.
Вика протянула мне направление. Все так же, как год назад, смотрели по-родному глубокие черные глаза, будто ничего не случилось. И вот уже появилась нерешительная, знакомая улыбка.
— Нет, — резко сказал я.
— Вы не имеете права мне отказывать, — быстро заговорила она. — Я закончила институт, вот получила к вам направление.
— Нет!
— Почему? — Владик поднялся. — Виктория Александровна хочет у нас работать. Я с ней беседовал, ей нравится работа в АСУ.
— Я сказал: нет…
— Но почему… почему? — растерянно повторяла Вика, глядя по очереди то на Владика, то на Анатолия, как бы приглашая их помочь ей.
— Закончим этот разговор.
Она стояла, нерешительно теребя сумочку, что-то хотела еще добавить, но опустила голову и медленно пошла к двери. Вот сейчас она откроет дверь и уйдет.
— Одну минуту, Виктория Александровна, — вдруг тихо сказал Анатолий. — Не уходите… Виктор Константинович, вы, кажется, говорили, что это мое управление — полностью хозрасчетная, самостоятельная организация?
— Да, говорил. Ну и что?
— Так вот, я беру Викторию Александровну к себе в управление.
Я вскочил.
— Но вы ее не знаете! — неожиданно закричал я. — Она вас подведет… не справится с работой.
— Тогда я буду за это отвечать, — с несвойственной ему мягкостью сказал Анатолий. — Кажется, вы говорили, что я имею право подбирать себе кадры?
Вика все стояла у двери, к нам спиной. Я смотрел на нее, но видел только согнутую беспомощную шею.
— Хорошо, берите… Я поехал, позвоните мне завтра, как комплектуется управление.
Я пошел к двери, Вика, не глядя на меня, посторонилась.
По привычке я ускорил шаг. Уличная сутолока напомнила мне про отъезд управляющего. И вдруг мне очень захотелось еще раз увидеть его. Какую-то неловкость оставила у меня на душе сегодняшняя встреча.
Я примчался к поезду минут за десять до отхода. Леонид Леонидович, смеясь, что-то говорил своим провожающим — высокой молодой женщине и Костромину. Он очень удивился, увидев меня.
— Что-нибудь случилось, Виктор Константинович?
— Нет… — я никак не мог отдышаться. — Просто мне захотелось с вами еще раз попрощаться.
— Это очень приятно… Для меня подарок. — Он хорошо улыбнулся. Ему, видно, действительно приятен был мой приезд. — Знакомьтесь, пожалуйста, моя жена Онесса Владимировна. С Владиславом Ипполитовичем вы, кажется, знакомы.
Я поздоровался.
— Желаю вам, Леонид Леонидович, хорошего отдыха.
Он бросил на меня быстрый взгляд:
— А может быть, у вас какие-нибудь вопросы или просьба? Мы бы тут… Сколько осталось? — Он посмотрел на часы. — Ого, целых пять минут! Мы бы тут их вмиг уладили. — Он, улыбаясь, посмотрел на насупившегося Костромина. — Владислав Ипполитович хоть человек принципиальный, но послушается начальства, даже отъезжающего.
На миг я заколебался. Вот хорошо, если бы он подтвердил решения, принятые только что на совещании! Но нет, об этом нельзя просить. Как некрасиво выглядел бы тогда мой приезд.
Я отрицательно покачал головой. Позже много раз пожалел: насколько легче мне было бы работать!
— Я думаю, что мы договоримся с Владиславом Ипполитовичем. Не стоит сейчас, перед отъездом…
— Ну что ж, всего вам, — он начал прощаться. — Присмотрите за новым СУ, главный там странный какой-то.
Поезд тронулся. Стоя у окна, управляющий все улыбался, но улыбка была вымученной.
Мы молча вышли из вокзала. Костромин церемонно попрощался и ушел. Глядя мне в глаза, Онесса Владимировна сказала:
— Спасибо, что вы пришли. Ему это было очень приятно… уж я-то знаю! — Она протянула мне руку. — Так вот вы какой! Я представляла вас несколько иначе. Леонид Леонидович мне много о вас рассказывал. — Она откровенно рассматривала меня. В ее глазах были светлые, теплые точки. — Вы думаете, что у вас в конце концов получится… ваша «миссия»? — вдруг спросила она.
Лауреат премии ВЦСПС и Союза писателей СССР Лев Лондон известен читателю по книгам «Как стать главным инженером», «Трудные этажи», «Дом над тополями». В новом остросюжетном романе «Снег в июле» затрагиваются нравственные и общественные проблемы. Роман — своеобразное лирико-сатирическое повествование. Свободно и непринужденно, с чувством юмора автор раскрывает богатый внутренний мир своих героев — наших современников. В книгу включены также рассказы из жизни строителей.
Бурятский писатель с любовью рассказывает о родном крае, его людях, прошлом и настоящем Бурятии, поднимая важные моральные и экономические проблемы, встающие перед его земляками сегодня.
Новый роман-трилогия «Любовь и память» посвящен студентам и преподавателям университета, героически сражавшимся на фронтах Великой Отечественной войны и участвовавшим в мирном созидательном труде. Роман во многом автобиографичен, написан достоверно и поэтично.
Нынче уже не секрет — трагедии случались не только в далеких тридцатых годах, запомнившихся жестокими репрессиями, они были и значительно позже — в шестидесятых, семидесятых… О том, как непросто складывались судьбы многих героев, живших и работавших именно в это время, обозначенное в народе «застойным», и рассказывается в книге «В полдень, на Белых прудах». Но романы донецкого писателя В. Логачева не только о жизненных перипетиях, они еще воспринимаются и как призыв к добру, терпимости, разуму, к нравственному очищению человека. Читатель встретится как со знакомыми героями по «Излукам», так и с новыми персонажами.
Не вернулся с поля боя Великой Отечественной войны отец главного героя Виктора Черемухи. Не пришли домой миллионы отцов. Но на земле остались их сыновья. Рано повзрослевшее поколение принимает на свои плечи заботы о земле, о хлебе. Неразрывная связь и преемственность поколений — вот главная тема новой повести А. Усольцева «Светлые поляны».
Чувашский писатель Владимир Ухли известен русскому читателю как автор повести «Альдук» и ряда рассказов. Новое произведение писателя, роман «Шургельцы», как и все его произведения, посвящен современной чувашской деревне. Действие романа охватывает 1952—1953 годы. Автор рассказывает о колхозе «Знамя коммунизма». Туда возвращается из армии молодой парень Ванюш Ерусланов. Его назначают заведующим фермой, но работать ему мешают председатель колхоза Шихранов и его компания. После XX съезда партии Шихранова устраняют от руководства и председателем становится парторг Салмин.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!