Стриптиз-клуб «Аллигатор» - [35]

Неожиданно мышцы руки свело судорогой. Дышать становилось все труднее.

– Ну, что теперь делать? – покосился я на Восьмерку.

– Наверное, ангелов ждать, – ответил он, пожав плечами.

Я услышал, как хлопнула дверца машины. Спустя минуту в сарай вошла Шерри-Ли.

– А вот и мы! – сказал я.

Шерри-Ли посмотрела на Восьмерку, потом на меня:

– Вы что, подрались?

– Его змея укусила, – сообщил Восьмерка. – Покажи ей!

Я протянул Шерри-Ли окровавленную руку, ладонь которой уже раздулась и стала напоминать надутую резиновую перчатку. При этом я оскалился, как пес, ожидающий похвалы.

– О господи! – вскрикнула Шерри-Ли. – Как это произошло?

– Он сунул руку в ящик со змеями, – сказал Восьмерка. – Этот псих сунул туда руку, чтобы доказать, что он тебя достоин. Ну как, впечатляет?

Шерри-Ли смерила его долгим, тяжелым взглядом, а потом посмотрела на меня:

– Он правду говорит?

– Это и сущая правда, и Божий свет, и дорога в никуда…

– Надо скорую вызывать, – покачала головой Шерри-Ли. – Он бредит…

Когда я пришел в себя, возле меня суетились какие-то люди, но ни одного медика среди них я не заметил. Голова у меня раскалывалась – пульсирующая боль напоминала удары каменного ядра, каким разрушают отжившие свой век постройки. Между приступами боли я уловил вот что – у членов общины, оказывается, возникли разногласия по поводу того, имеет ли смысл вызывать скорую. Некоторые утверждали, что укус стал испытанием моей веры, следствием того, что я вознесся выше Господа.

– А я сегодня стал свидетелем того, как он получил знак избранника Божиего, – прошамкал какой-то старикан.

Я закрыл глаза, когда змеиный яд добрался до предплечья.

– Рана все еще сильно кровоточит, – заметил кто-то. – Наверное, вена задета.

– Твой суженый подвергается испытанию за прошлые грехи, – объявил пастор Захария. – Лишь вера его подтвердит его безгрешность.

– Относительно Мартина вы заблуждаетесь, – возразила Шерри-Ли. – Во-первых, он не имеет к нашей общине никакого отношения, во-вторых, он мне не суженый, а в-третьих, нужно немедленно вызвать скорую помощь. Вставай, Мартин! – Она потянула меня за рубашку, и я послушно поднялся на ноги. – Я отвезу его в Центр интоксикации, – заявила она. – Мне абсолютно все равно, что сказал бы мой отец по этому поводу и что скажете вы, пастор Захария. Уж если на то пошло, змея должна бы тяпнуть меня. Почему? Это одному Богу известно. Ну ладно, мы уезжаем! Покажи руку, – сказала Шерри-Ли, когда мы сели в машину.

Кожа на руке вздулась и почернела, рана на ладони все еще кровоточила. Шерри-Ли оторвала лоскут от своей белой рубашки и обмотала мою ладонь.

Затем она стремительно вышла из машины, сорвала с дерева плод авокадо и быстро вернулась.

– Сунь под мышку укушенной руки, – вздохнула она.

Я поморщился, когда очередной залп боли обрушился на мое левое предплечье.

– Авокадо поможет, да? – спросил я.

– Да. Моего папашу змеи кусали девятнадцать раз, и в восемнадцати случаях я была рядом и именно так поступала. – Она прикурила две сигареты и одну сунула между моих онемевших губ. – Давай, затянись! Никотин в таких случаях тоже помогает.

– А кто был рядом с твоим отцом в девятнадцатый раз? – спросил я, затягиваясь.

– Никого, – ответила она, глядя на меня в упор. – Поэтому он и умер. Между прочим, медицина тоже не помешает. Мы сейчас прямиком к врачу! – заявила она, трогаясь с места.

– У меня нет при себе денег, – попытался я уклониться от медицинского вмешательства в мою жизнь.

– Я выпишу чек и скажу, что ты мой жених, – сказала она, когда я указал на то, что я иностранец.

– Меня беспокоит, что скажет Джин.

– Пошел он! – огрызнулась она. – Он не внушает мне доверия.

Я хотел улыбнуться, но мускулы лица вели себя так, словно мне вкатили новокаиновую блокаду. Я хотел вздохнуть, но легкие отказывались повиноваться.

– Тяжело дышать, – прошептал я, затягиваясь сигаретой.

– С тобой все будет в порядке, если ты сохранишь спокойствие, – улыбнулась она, положив мне руку на плечо. – Постарайся не думать о дыхании…

– Я знал, я предчувствовал, что со мной случится нечто подобное.

– Неужели? Ну и какие же у тебя были предчувствия? Расскажи…

Я покачал головой. Голова стала тяжелой, будто шее было трудно выдерживать ее вес.

– Когда-нибудь расскажу, но не теперь. Можно включить музыку?

– Конечно, дорогой! – кивнула она, включая радио.

«Твое сердце как лед», – пел Элис Купер.

– Я люблю эту песню, – сказал я. – Уже много лет ее не слышал.

– А я терпеть ее не могу, – отозвалась Шерри-Ли. – Она напоминает мне о моей работе.

«Твои губы – смертельный яд», – продолжал Элис.

И, несмотря на то, что я был при последнем издыхании, я стал подпевать ему.

– «Ты яд в моих жилах», – пел я. – «Ты отрава, но я не хочу разрывать эти цепи…»

– Хватит! – отрезала Шерри-Ли, переключаясь на другую волну. – Успокойся…

Под музыку кантри я медленно слабел. Рука раздулась до самого плеча. Змеиный яд полз по сосудам, как выброс на химическом заводе. Кровоподтек, как грозовая туча, накрыл руку синевой от предплечья до кончиков пальцев, а молнии, вспыхивающие в его сердцевине, то и дело пробирали меня до костей. Кровотечение прекратилось, но вокруг раны вздулись волдыри. Меня бил озноб, – похоже, поднялась температура. Внезапное кровотечение из носа испортило костюм, в котором я производил впечатление. Голова кружилась, как у пьяного. Приступы тошноты угрожали потопить меня в собственной блевоте. Я слышал громкий голос Шерри-Ли. Кажется, она подбадривала меня, но сознание покидало меня против моей воли. Я попытался сделать вдох и вдруг стремительно стал погружаться в пучину темного хаоса. Я задыхался и всхлипывал, задыхался и кашлял, и наконец вырубился.