Стриптиз - [153]

Шэду вспомнились слова Урбаны Спрол: «По-моему, она собирается сделать какую-то хорошенькую гадость»

– В подобных ситуациях, – продолжал детектив, – я всегда задаю себе вопрос: в чьих руках находятся козыри? Так вот: они явно в руках у Эрин, а не у Дилбека. Этот старый надутый индюк воображает себя чуть ли не Казановой, но на самом деле единственное, что ему до зарезу нужно, – это наша прекрасная стриптизерша. Я хочу сказать, что он будет на седьмом небе, если она хотя бы издали взглянет в его сторону. Соображаешь?

Шед выудил из нагрудного кармана рубашки Гарсиа сигару и зубами содрал обертку.

Гарсиа усмехнулся.

– С учетом количества выпитого шампанского готов держать пари, что этот старый хрыч Дэви сегодня просто ни на что не способен. А у Эрин мозгов раза в три побольше, чем у него. Так что успокойся.

– Мужики от нее с ума сходят, что правда, то правда, – помолчав, сказал Шэд. – Я сам видел.

– Дилбек – не какой-нибудь типичный любитель «клубнички». Он слишком в восторге сам от себя.

– Да на черта ему быть типичным? – отозвался Шэд, откусывая кончик сигары. – Для него главное – знать, что он заполучил то, что ему приспичило иметь.

Несколько минут в кабине царило молчание. Когда они свернули на запад, машин на шоссе стало меньше.

– Бель-Глейд, мать его... – пробурчал себе под нос Шэд. – Но где именно в Бель-Глейд? – Он повернулся к Гарсиа. – У тебя есть хоть какие-нибудь соображения?

– Помнишь, я говорил насчет исходного толчка? У людей, видишь ли, свое понятие о справедливости и правосудии. Они говорят о «системе», имея в виду полицию, судей, суды, тюрьмы. Они говорят: вот если бы система работала как надо, все проблемы с преступностью давно кончились бы. На улицах стало бы безопасно, а все нехорошие ребята сидели бы за решеткой до самой смерти.

Шэд с горечью усмехнулся. Вынув из гнезда зажигалку, он прикурил сигару, но не сразу сунул ее в рот.

– Да возьми хоть этого свихнувшегося ублюдка – бывшего мужа Эрин. Сразу видно, как работает эта чертова «система».

– Вот-вот, – подтвердил Гарсиа, отмахиваясь от дыма. – Дэррелл Грант ведь был стукачом. Хорошие парни используют нехороших парней во имя всемогущей справедливости. Вашему брату, среднему налогоплательщику, этого не понять. Видишь ли, эта так называемая «система» – просто игра, вот и все. Таких парней, как Молдовски, я и тронуть не могу. И конгрессмена тоже – ни Боже мой! Тогда что же мне остается делать? Заварить кашу. Дать исходный толчок. Подложить бомбу под всю эту кучу дерьма и посмотреть, куда оно полетит.

Шэд кивнул.

– Потому что ты не можешь заниматься этим официально.

– Да никогда в жизни. Но это не значит, что на свете не может быть справедливости.

– Ты, похоже, мечтатель.

– Может, и так, – ответил Гарсиа, – но я уверен, что это именно Молдовски организовал убийство Джерри Киллиана и этого скользкого типа – адвоката. А еще я уверен в том, что официально мне и за миллион лет не удалось бы прищемить ему хвост. – Он поднял мохнатую черную бровь. – Но вот что я еще знаю: что сегодня я открыл вонючий ящик для рыбы и обнаружил там мистера Малкольма Молдовски – теперь уж навеки покойного. Что это – рок, ирония судьбы? Да назови как хочешь. Но, по крайней мере, теперь мне есть что сказать моему парню.

– Твоему парню? – не понял Шэд.

– Да, сыну. Это он нашел в реке труп Киллиана.

Шэд мрачно хмыкнул.

– По крайней мере, я могу сказать ему, что дело закончено, – прибавил Гарсиа. – На этот раз нехороший парень получил по заслугам.

– Ну, мне-то пока еще рано радоваться, – возразил Шэд. – Я хочу убедиться, что Эрин жива. – Он громко, жадно затянулся сигарой. – И давай лучше будем надеяться, что ты заварил именно ту кашу, которую надо.

– Да, – тихо отозвался детектив, – тут риск всегда есть.

Шэд уселся поудобнее. Его приободрила мысль, что Эрин является хозяйкой положения, и ему не хотелось от нее отказываться.

– Только, знаешь, – проговорил он, не глядя на Гарсиа, – поклянись мне кое в чем. Поклянись, что у тебя там, – он ткнул большим пальцем через плечо в направлении багажника, – не лежит никакой распроклятой башки.

Гарсиа усмехнулся.

– Еще не вечер.

* * *

Конгрессмен разделся. На нем остались только боксерские трусы и ковбойские сапоги. Луч фонарика Эрин скользил вверх-вниз по его дряблому, обрюзгшему телу. Ей было слегка неловко, но она быстро поборола это чувство.

– А что теперь? – спросил Дилбек, пришлепывая какое-то кусавшее его насекомое.

– Доставай.

– А-а! – Он явно приободрился. Нетерпеливо развернув коричневый сверток, он вынул из него мачете и обеими руками протянул Эрин. Широкое лезвие блеснуло на его ладонях.

– Мне одолжил его Вилли Рохо. Оно висит на стене в его личном кабинете.

– Что ж, у него прекрасный вкус, – отозвалась Эрин.

Конгрессмен провел кончиком пальца вдоль лезвия, от рукоятки до почти под прямым углом обрубленного конца, и смущенно улыбнулся:

– Кажется, я понимаю, что ты задумала.

– Сомневаюсь, – тихо, почти про себя, сказала Эрин.

– Тебе хочется поиграть. – Голос Дилбека был исполнен надежд.

– Да уж...

– Ты хочешь, чтобы я сыграл какую-то роль...

– Нет, золотко.

– Так приказывай! Ты – госпожа, я – твой раб.