Стретч - 29 баллов - [7]
Причина тривиальна: Том менялся, а я нет. Больше всего это проявлялось в отношении к детям.
Мой подход прост и незатейлив: я считаю, что у британского среднего класса процесс обзаведения детьми представляет собой упражнение в евгенике. Обе договаривающиеся стороны проводят рассвет половой активности в просеивании и сортировке потенциальных партнеров, анализируя внешность, родословную, процветание, характер, ум, цвет волос и т. п. Договор о продолжении рода заключается обычно лишь после того, как обе стороны достигли консенсуса по всем критериям, причем он скрепляется официально и прилюдно. На этом сборище, призванном представить пару в наиболее выгодном свете, гости предаются рассуждениям о том, сколь красивым, умным и общественно-полезным окажется потомство. Вскоре самец пытается осеменить самку. Если на каком-либо этапе инкубационного периода будет решено, что ребенок по одной из важнейших категорий не дотянет до стандарта, то потомство «прерывается» и все начинается сначала. Предпочтение отдается послушным, общительным, осанистым, легко покрывающимся загаром, голубоглазым блондинам и блондинкам, способным нести генетическое наследие в далекое будущее. Возможно, даже на многие века. Ну, вам, короче, ясно.
В двадцать лет Том был если не мудрецом, то скептиком. Он понимал, что дети зачастую не укрепляют, а разжижают род, недопустимо ограничивают свободу и могут неожиданно испортить отношения. Кажется, его взгляды разделяет все больше людей. Мое поколение раскупорило тридцатник, лучший период для беременности был уже позади, а детского визга и возни в доме Тома и Люси все еще не было и в помине. Стоит кому-нибудь в нашем кругу сдать позиции — и пиши пропало. Том и Люси, по слухам, «старались» уже шесть месяцев, что мне показалось странным: я помнил, что они начали стараться гораздо раньше. Том уже собаку съел по части школьных тарифов и развивающих ум добавок к детскому питанию. Вперемешку с «Экономистом» и «Деньгами в Европе» на их журнальной полке лежали «Размножение», «Ваш зародыш» и «Вестник кесарева сечения», или как там еще называются все эти журналы о младенцах. Ну да бог с ними.
Когда открылась массивная дверь и на пороге возникла сияющая от счастья Люси, сомнений у меня не осталось. В город, четко печатая шаг, вступала раса господ.
Я поспешно хрюкнул «Умничка!», неуклюже обнялся, чмокнул ее в щеку и с малоубедительной торопливостью кинулся вверх по лестнице в туалет, лишь бы избежать дальнейших ахов и охов. Вернувшись, я приветствовал Тома, который выгружал вино из ящика.
— Ну, засранец, поздравляю! Я знал, что ты рано или поздно заделаешь пупса.
Том и Люси бегали между гостиной и кухней а-ля кукольный домик, расставляя бутылки и раскладывая закуску, в основном узловатого вида сытные чипсы по четыре фунта за пакет и запотевшие оливки.
Люси еще раз обняла меня:
— Ты правда рад за нас?
Рад? Да меня вот-вот стошнит! Я старался не встречаться с ней взглядом.
— Ты мне выпить дашь?
— Ох, Фрэнк, ты такой дипломат.
Веселость, которую она хотела вложить во фразу, смешалась со скрытым раздражением.
— Люси, не приставай к нему. Чего тебе налить?
— Шампанского. Где мне можно сбросить пальто?
— В спальне, только возвращайся побыстрее — спросить тебя кое о чем надо.
В смутной тревоге я поднялся по лестнице. Похоже, они собирались навесить на меня какую-то обязанность. Если честно, не люблю я обязанности, от них недалеко и до ответственности.
Дом Тома и Люси всегда вызывал у меня раздражение. Он был маленькой копией их отчих гнездышек, наглядным свидетельством, что их предки всегда поступали правильно. Стены — или беж, или «магнолия», дверные косяки и плинтусы — неестественно белого оттенка, как у сахарной глазури. Не дом, а торт, громадный торт за триста тысяч. Глядел на мир этот пастельно-розовый торт тремя большими створчатыми окнами с опять же ослепительно белыми переплетами, напоминающими бельгийское кружево.
Маленькая спальня, где я оставил пальто, была выкрашена в приятный голубенький цвет. На кровати с кованой железной рамой сугробом лежала перина. Голубые с белыми полосками занавесочки. Репродукция Ренуара на стене. Сплошная карамельная помадка. Я вдруг понял, почему взломщики оставляют кучи дерьма в домах, и с удовольствием разложил свое зловонное пальто на кровати.
Внизу Том и Люси — прямо мамочка с папочкой — стояли у белой как ледник каминной доски, держа в руках бокалы с шампанским. Огромное зеркало в бронзовой оправе у них за спиной зафиксировало меня своим невозмутимым оком. Том заговорщицки посмотрел на жену, та кивнула.
— Фрэнк, мы попросили тебя приехать сегодня пораньше, потому что хотели предложить тебе стать крестным отцом нашего ребенка.
И Том просиял как идиот. Люси улыбалась, приподняв брови. Меня охватила паника.
— Ой, а мне что-то придется делать?
Они секунду подумали и насмешливо переглянулись.
— Тебе придется отречься от Сатаны, а больше ничего.
— Нет, я имел в виду, если с вами что-то случится, что я должен тогда делать?
— Не надо думать о плохом, Фрэнк С нами пока все в порядке.
— Конечно. Извините. Я просто не хотел бы вас подвести.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.