Стреляй, я уже мертв - [54]

Али поприветствовал арендаторов с некоторой сдержанностью, которая должна была напомнить, что он выступает от имени господина Ибрагима Абана.

Арендаторы как всегда нервничали, боясь рассердить всесильного управляющего. Кто-то нервно сжимал край туники, другие заламывали руки; тот переминался с ноги на ногу, этот что-то бормотал сквозь зубы. И каждый отчаянно надеялся услышать из уст Али благодатное известие, что господин Абан согласен продлить аренду, и, следовательно, им не придется покидать свои жилища.

Ахмед знал, что семейство Абан владеет большим домом в Каире, неподалеку от берегов Нила, а также другим большим домом — в Стамбуле. Именно там находились истоки их удачи и благоденствия, поскольку их предки верой и правдой служили султану.

Брата господина Ибрагима звали Абдул Абан, и он жил неподалеку от двора султана. Это был высокопоставленный чиновник, управляющий финансами самого султана, в то время как господин Ибрагим проживал в Каире, занимаясь строительством.

Доходы от палестинских владений, доставшихся им от отца, братья делили пополам; впрочем, Ибрагим всегда проявлял особый интерес к маленькой каменоломне неподалеку от Иерусалима, камень из которой под солнечными лучами казался золотистым.

Мухаммед очень злился, что ему не позволили сопровождать отца в контору, где тот должен был встретиться с Али — причем, не только потому, что его одолевало любопытство; прежде всего, его до крайности раздражало, что его считают маленьким, и из-за этого он вынужден сидеть дома вместе с женщинами. Мухаммеду уже надоело слушать бесконечные пересуды матери с кузиной; его совершенно не интересовало, как готовить то или иное блюдо или как делать припарки от кашля. Иногда они выпроваживали Мухаммеда поиграть во двор, а сами начинали о чем-то шептаться. Мухаммед пытался подслушивать, но так и не смог в их тихом шепоте разобрать ни слова.

Дети материнской кузины были еще слишком маленькими, и играть с ними ему тоже было скучно.

— Пока ты, конечно, еще мал и несколько лет проведешь со мной, но — кто знает — быть, может, когда-нибудь ты поедешь в Каир изучать медицину, — сказал отец, выпустив его руку, чтобы выйти навстречу жене.

И Ахмед, и другие арендаторы отдали Али годовую аренду; многие так и не смогли собрать нужной суммы. Одни плакались на недород, другие жаловались, что заморозки и вредители погубили урожай. Лишь Ахмед и еще двое арендаторов смогли оправдать ожидания хозяина, выплатив все сполна; однако, когда до них дошла очередь, настроение Али было уже безнадежно испорчено.

— Ну и как, по-вашему, я предстану перед господином Ибрагимом с пустым кошельком? — возмущался Али. — Если вы не в состоянии как следует обрабатывать эту землю, хозяин ее продаст. Кстати говоря, в последние дни я только тем и занимаюсь, что ищу покупателя на один из этих садов, с которого ты — он ткнул пальцем в одного из арендаторов — не можешь получить ни единого апельсина. И что, по-твоему, я должен сказать хозяину? Ты думаешь, его волнует, что ты уже стар и больше не можешь как следует обрабатывать землю? Господин Ибрагим, да продлит Аллах его дни, как и дни его брата, господина Абдула, не станет терпеть нахлебников. Если ты не можешь работать — убирайся вон с его земли!

Старик бросился на колени перед Али, умоляя оставить ему апельсиновый сад, ведь не его вина, что в этом году саранча уничтожила весь урожай.

— Аллах не благословил меня сыновьями, послав мне лишь дочерей, которые теперь принадлежат своим мужьям. Мне некому помочь, но я сделаю все, что в моих силах, лишь бы порадовать господина Ибрагима.

— Добросердечие нашего господина имеет свои пределы, — отрезал Али. — В конце концов, у него тоже есть семья, о которой он должен заботиться. У меня с собой его приказ, согласно которому я должен выставить на продажу один из земельных участков, а для других найти новых арендаторов. Не сомневаюсь, что дочери будут рады взять тебя с женой. Аллах не велит детям бросать престарелых родителей.

Один за другим крестьяне выслушивали распоряжения хозяина относительно их участков земли, на которых жили и работали многие поколения их предков. Али оставался совершенно безучастным к мольбам и просьбам, один за другим оглашая приговоры.

Ахмед почувствовал, как по спине его стекает холодный пот. Несмотря на жару, он вдруг поежился, словно от холода.

Али, казалось, не обращал на него внимания. Тем не менее, Ахмед не сомневался, что, когда до него дойдет очередь, приговор будет столь же суровым. Он вспомнил, сколько денег у него в кошельке. Сумма, конечно, была смехотворной, но, по крайней мере, он пришел не с пустыми руками. Что же касается карьера, то, пусть даже продать камень сейчас и впрямь труднее, чем в былые годы, но карьер по-прежнему приносит доход, хотя, возможно, владельцу он и кажется недостаточным.

Когда же Али решил наконец отпустить работников, Ахмед, облегченно вздохнув, направился к выходу, радуясь, что гроза миновала и его не постигла участь товарищей. Но он рано обрадовался. Сердце замерло у него в груди, когда Али повелительным жестом приказал ему вернуться.