Стреляй, я уже мертв - [295]

— Знаешь, что? Я признаю, ты способен влезть в чужую шкуру и понять их доводы. Противника можно победить, только научившись думать. как он, иначе это самообман.

— Но все же я стану сражаться рядом со своим народом, хотя и не думаю, что из этого что-то получится. Буду драться до самой смерти, потому что раздел — результат несправедливого решения ООН по отношению к арабам. Но боюсь, мы можем потерять всё.

— Такого не будет, вы можете только победить. С чего ты взял, что вы не сможете победить евреев? Сирия, Ирак, Египет, Ливан, Иордания... Все эти страны не позволят разделу свершиться, — заверил его брат Августин.

— Ошибаешься, брат. Ошибаешься.

С каждым днем сражения становились все более яростными. Евреи и араба боролись за каждый клочок земли, иногда земля переходила из рук в руки на какие-то часы, и всё начиналось сначала.

Однажды вечером Сальма не на шутку испугалась, увидев, что Аниса плачет. Свекровь и невестка сразу понравились друг другу, и совместная жизнь углубила эту привязанность.

— Что случилось? — спросила обеспокоенная Сальма.

— Люди бегут... Многие боятся того, что случится, когда уйдут британцы.

— Я слышала, что некий Ицхак Рабин захватил Шейх-Джаррах. Там живет Омар Салем. Не могу представить, каким униженным он себя чувствует при виде еврейских солдат в своем квартале. Но мой муж сказал, что британская армия их оттуда выгнала, эта часть города снова стала нашей.

В комнату вошел Мухаммед. Аниса уважительно его поприветствовала. Мухаммед ей нравился. Он был заботливым и добрым свекром, но чего-то в его взгляде она не понимала.

— Мы укрепились в Старом городе и не позволим им туда войти. Евреи обороняют западную часть, но надеюсь, это ненадолго, — объяснил он.

Мухаммед уже несколько дней сражался за Иерусалим. Он не мог оставаться непричастным к битве за город. Британцы пытались установить порядок, но это оказалось невозможным. Что евреи, что арабы отвергали любые попытки солдат генерала Алана Каннингема установить в городе мир.

— У нас осталось мало времени, — пробормотал Мухаммед, оставив женщин вдвоем. Он вышел, сжимая в руках винтовку.

Но Сальма с Анисой не знали, что Мухаммед направился на поиски Вади. Его сын тоже дрался, признав, что настало то время, когда нужно либо умереть, либо убить, чтобы защитить свою землю.

Той ночью Аниса призналась Вади, что беременна, и оба спрашивали себя, какое будущее ждет этого ребенка.

Больше всего они боялись того, что может случиться 14 мая.

— Наша теперешняя жизнь не идет ни в какое сравнение с тем, что может произойти, когда уйдут англичане. Пожалуй, тебе с мамой лучше переехать к Найме и Иерихон. Там вы будете в безопасности.

Но Аниса отвергла предложение Вади, она не собиралась бежать и попросила всех знакомых тоже этого не делать. Она была убеждена, что тем самым они предоставят противнику преимущество.

— Если мы сдадимся, то тем самым освободим землю. Мы должны остаться и защищать свою землю и дома. Я останусь с тобой, и если суждено умереть, то умру, но не сдамся, — заверила она Вади, который лишь восхитился ее храбростью.

Айше не хотелось жить. Ее даже не приободрила весть о том, что Нур и Эмад благополучно добрались до Аммана. Она не переставала оплакивать мужа и сына. Она не любила Юсуфа с той страстью, какой хотелось бы, но все же это был счастливый и ровный брак. Юсуф всегда вел себя как внимательный и заботливый муж. Ей не в чем было его упрекнуть, она винила лишь себя, за то что не любила его, как он того заслуживал.

Но если гибель Юсуфа ее опечалила, что смерть сына она пережить не могла. Не могла смириться с тем, что больше никогда не увидит сына, не возьмет его за руку, не поцелует, не поделится с ним своими тревогами.

При воспоминаниях о Рами у нее сжималось сердце, и боль разливалась по всему телу. Айше незачем было жить дальше. У ее дочери Нур была собственная жизнь, и хотя она тоже страдала из-за смерти отца и брата, но у нее остался муж и дети, ради которых стоило жить. К тому же Нур, всегда молчаливая и сдержанная, обладала внутренней силой, помогающей ей всё преодолеть.

Мухаммед не позволил Айше вернуться обратно в Дейр-Ясин. Он знал, что там она не сможет справиться с горем. К тому же Сальма с радостью приняла ее, и когда 12 мая Айшу выписали из больницы, Мухаммед в сопровождении Анисы и Вади отвез ее к себе домой.

Айша заплакала, видя, как Сальма готовит для нее прежнюю комнату. Аниса убедила Айшу, что ей нужно отдохнуть. Чуть погодя Сальма приготовила для нее чай и предложила кусок фисташкового пирога. За чаем они обсудили события последних дней, хотя Аниса предпочла бы, чтобы Вади и Мухаммед не расстраивали Айшу скверными новостями.

— Мы потеряли Хайфу, — рассказывал Мухаммед. — Тысячи бежали в Ливан, перейдя границу. Другие попытались бежать по морю на рыбацких лодках. Мы были не в силах удержать город, в котором прожили много веков. Будь проклят этот раздел!

— Не могу понять, почему ООН присудила Хайфу евреям, — возмутилась Аниса.

— Этот раздел — настоящее безумие, они ничего не принимают в расчет, арабские это города или еврейские. Евреи оказались сообразительнее, и сразу же пошли в наступление на Хайфу. Теперь нашим приходится покидать свои дома. Кто знает, смогут ли они когда-нибудь вернуться, — сказал Мухаммед.