Стрелы в полёте. Круги рая. Охотники неземные - [16]

– Ты что? – отпрянул Сергей. – Ты соображаешь?

– Соображаю, – жестко сказал Большевик. – Бери. Сам ведь видишь, что дело серьезное. Если что – влепи по скатам этому козлу и ходу! Огородами, как говорится, ко мне вместе с синенькой – а здесь дальше думать будем.

Сергей покачал головой:

– Ox, вляпаюсь я со всеми этими делами…

– А ты не вляпывайся, – посоветовал Большевик. – Давай, забирай все – и на вокзал. И осторожнее, Серега!

– Да уж постараюсь. – Сергей повертел пистолет в руке и заткнул за пояс джинсов, под свитер. – Это, вроде бы, и в моих интересах. Надеюсь, гранат у тебя нет?

– Гранат нет, – серьезно ответил Большевик. – А может, они и не помешали бы, кто знает…

4. «Мой черный человек»

Сергей, напряженно вцепившись в руль, вел темно–синий «опель–кадет» Юры–Большевика в сторону вокзала, и чувствовал, что спина у него под свитером мокрая от пота, словно не автомобиль вез его, а он сам тащил автомобиль по покрытой мокрой снежной кашей дороге наподобие бурлака с известной картины типа «Бурлаки на «шевроле»… «Запорожцы» пишут письмо «мерседесу»… Навыков у него было все–таки маловато, погода и состояние дорожного покрытия отнюдь не благоприятствовали – и он сосредоточил все внимание на управлении автомобилем, не отвлекаясь мыслями ни на что другое. Это, в общем–то, было и хорошо, потому что начни он размышлять обо всем произошедшем за последние часы, прокручивать в памяти все случившееся… Мог ли он еще утром представить себе, что днем будет рулить на чужой машине к вокзалу, с пистолетом за пазухой, чтобы встретить некую наследницу древней расы полумифических атлантов, потомком которых, кажется, был и он, Сергей Соколов?.. Происходящее смахивало на один из тех странных снов, но Сергей знал, что это не сон, а самая что ни на есть реальная реальность.

Он держался рядом с бордюром, не очень разгоняясь – времени для того, чтобы доехать до вокзала раньше прибытия электрички было достаточно. Движение было довольно умеренным, стражей дорожного порядка пока не наблюдалось. Сергей аккуратно притормаживал на перекрестках, аккуратно обгонял троллейбусы с разводами грязи на украшенных рекламными надписями боках и, в свою очередь, беспрепятственно давал обгонять себя прытким маршруткам и более опытным, чем он сам, водителям разномастных легковушек и всяких фургонов–длинномеров.

Проехав кварталами центральной части города – средоточия магазинов, магазинчиков, кафе и прочих парикмахерских, – он пересек безжизненную промзону – мрачно–уныло–серые, с выбитыми стеклами заводские корпуса, подобные древним, давно разграбленным усыпальницам, миновал недостроенную бензозаправку и выехал к длинному мосту, распростершемуся над поймой неширокой речушки, заросшей камышом и осокой что называется по самые уши. Речушка была совсем никудышной, но пойму имела обширную, превращавшуюся летней порой в непролазное болото наподобие тех, по которым шастала когда–то ужасная собака Баскервилей, с редкими островками более–менее сухой земли. На другом берегу, на пригорке, в глубине сосновой рощицы, располагался единственный в городе мотель «Соловьиные трели» (хотя правильнее было бы назвать его «Лягушачьи трели»), а по другую сторону от дороги тянулись безликие склады с подъездными железнодорожными путями; еще дальше дорога превращалась в бульвар, обрамленный добротными, послевоенной постройки домами в «сталинском» стиле, выходящий на просторную привокзальную площадь.

Тротуары моста были покрыты давним слежавшимся снегом – народ здесь пешком не расхаживал, предпочитая пересекать эти угрюмые пространства на троллейбусах. В школьные годы Сергей с приятелями ходил сюда кататься на лодках, но с тех пор речушка обмелела и заросла, и лодочную станцию закрыли. Здесь, на просторах, транспорт ускорял ход и на дороге иэ–под снежной каши то тут, то там даже виднелся темный асфальт. Сергей вслед за обогнавшей его крутолобой маршруткой выскочил на мост и тоже прибавил скорость, с удовольствием отметив, что машина хорошо слушается его. Промчался мимо, за ограждением, укрытый снегом ледовый панцирь реки, усеянный закорючками птичьих следов, и дорога пошла под уклон, плавно изворачиваясь длинной дугой, устремленной к сосняку с соловьино–лягушачьим мотелем.

Припустившись вслед за маршруткой, Сергей вписался в поворот, поглядывая на встречные автомобили, и вдруг почувствовал, как по взмокшей спине пробежал озноб. Он еще раз посмотрел в зеркальце заднего вида – и нога его мигом перескочила на тормозную педаль. Его быстро догонял серый «пежо»!

Все дальнейшее произошло как в ускоренной съемке. «Пежо» надвинулся сбоку, раздался удар – и «опель–кадет» Сергея вынесло на занесенный слежавшимся снегом бордюр. Сергей продолжал отчаянно тормозить, вцепившись побелевшими пальцами в руль, но это все–таки не спасло его от столкновения с бетонной троллейбусной опорой, обклеенной обрывками каких–то вылинявших от снегов и дождей листовок. И хотя ему удалось кое–как осадить свое разогнавшееся авто, удар получился чувствительный.

Для «опеля», но не для Сергея. Потому что ремень безопасности слегка растянулся, рулевая колонка нырнула вниз, исторгнув из себя надувной аварийный пакет – и Сергей ткнулся лицом в прохладное и упругое, даже не успев как следует испугаться.