Стрекозел - [8]

В тени, словно две большие тряпичные куклы, соединенные нитями с веткой, висели люди. Стрекозов медленно пошел в их сторону, опустив ствол автомата к земле и жестом приказав солдатам рассыпаться по площади, перекрывая все проулки, ведущие к ней. За лейтенантом, как два верных телохранителя, безмолвно следовали Локтионов с Абрамцевым.

Гудение огня; черная копоть, хлопьями падающая на труп старика с вывалившимся языком; на разбросанные в беспорядке мотыги, топоры и какие-то непонятные железяки; на мясистую листву; в ручеек, омывающий корни деревьев, - все это показалось сейчас Стрекозову чем-то иррациональным, неестественным, загадочным, какой-то дикой усмешкой неведомых, злых сил над ним и всем взводом.

В глубине сознания лейтенанта возникло и росло ощущение, что все это он где-то уже видел. Причем так же ясно, отчетливо, до самых мельчайших подробностей, до самой последней черточки. Такой, например, как разорванная под мышкой у афганца рубаха или прожженная сигаретой дырочка на платье у старухи.

Стрекозову казалось: давным-давно, много лет назад, он точно знал, что столкнется со стариком, голова которого свернута набок, а на лице с большими родимыми пятнами - запекшиеся кровоподтеки; что он так же, в упор, с расстояния в два шага, будет смотреть на тощую, маленькую, сморщенную старуху с редкими седыми волосами; что рядом с повешенными стоит не он, а какой-то другой, малознакомый ему человек. Сам же взводный смотрит на него, в разбитых кроссовках, маскхалате, схваченном ремнем, откуда-то со стороны. И этот малознакомый человек ясно видел, как внимательно рассматривает взводный умерших, парашютные стропы, на которых подвешены они к толстой коричневой ветви.

Чувство было достоверным и неотступным. Лейтенант понимал всю бредовость своих ощущений, но справиться с ними был не в силах. Не мог осознать, что с ним происходит. "Не сошел ли я с ума?" - подумал Стрекозов, и страх тоненькой холодной змейкой скользнул меж лопаток.

- Уходить надо, - раздался вдруг голос Мухамадиева. - Нечего здесь делать.

Взводный вздрогнул и посмотрел на сержанта. Губы того были сжаты, а сам он походил на собравшуюся к прыжку дикую взъерошенную кошку.

- Уходить надо, - настаивал Муха. - Ушел Демеев. Минут тридцать. А может, и меньше.

- ???

- По ним вижу. Повесили и сразу ушли.

- Почему повесили?

Мухамадиев пожал плечами.

- Не знаю. У Демеева спросите.

- Собирай людей, - приказал недоумевающий взводный, желая как можно быстрее встретиться с Демеевым.

Солдаты поодиночке проходили мимо мертвецов, рассматривали повешенных, сплевывали, как когда-то в мирной жизни плевали, увидев раздавленную кошку на дороге, и торопились за командиром.

Усталой муравьиной цепочкой люди уходили прочь.

Стрекозов направлялся в соседний кишлак - место сбора двух групп, туда, где был Демеев.

6. ВСТРЕЧА

- Ты где должен находиться? - кривился Демеев, угрожающе надвигаясь на Стрекозова. - Почему приказ нарушаешь? Ясно было сказано: без сигнала никуда! У тебя что - задачи нет? Ты что где попало шляешься? Ты что за мной хвостиком таскаешься?

Коренастый, крепко сколоченный ротный, блестя глазами, неутомимо наседал на Стрекозова и казалось, вот-вот примется молотить его сильными обветренными кулаками.

- Я... я думал, - запинаясь, начал взводный, и сам поразился своему дрожащему голосу и той неуверенности, которая охватила его.

- Думал. Он ду-мал! - окончательно распалился Демеев. - Индюк тоже думал, но в суп попал. Ты не думать должен, а приказ выполнять, лейтенант! Почему фланг оголил? Почему самодеятельностью занялся? Да в Отечественную за такие дела - к стенке! То бы время - я бы сам тебя пристрелил! Мы с тобой в бригаде разберемся! Почему струсил? Почему из кишлака драпа дал?

- Я? Трус?

- Да, да! Трус! - скалил желтые прокуренные зубы Демеев и беспокойно бегал по узенькой полутемной комнате. - Мы тебя судить будем!

Взводный понял, что это не пустые угрозы, и его начала бить мелкая, противная дрожь.

- Меня? Судить? Да я спасать вас шел! А вы, вы, ты... людей в это время вешали, - выпалил лейтенант затаенное, ощущая сейчас одну лишь ненависть к этой маленькой самоуверенной сволочи.

Демеев остановился, выкатил глаза и занес кулак.

Стрекозов отпрянул и принял боевую стойку, вынося левую руку вперед.

- Только троньте, - многообещающе произнес он.

Рука капитана раскачивалась в воздухе и похожа была на тело змеи, готовящейся к нападению. Затем она скользнула вниз.

- А что ты видел?

- Все!

- Это духи, духи! - взвизгнул Демеев и затопал ногами. - Что ты понимаешь, пацан, мальчишка? Они отстреливались, напали. Их брать пришлось!

- Брать! Стариков? И даже не раненных? - дрожал от ярости Стрекозов.

- Щенок, гнида, много ты понимаешь! - Рот Демеева свернулся набок. В уголках скапливалась слюна. - Вот посмотри, что мы захватили. Оружие, пулемет, два "Бура", винтовки, пистолет, гранаты. Вон, вон они лежат, в мешке. Разверни, убедись. Духи они сволотные, а не старики. Именно такие гады нам в спины стреляют! Вон оружие, не туда пялишься!

Впервые за много месяцев ротному приходилось оправдываться. И перед кем? Перед этим чижиком. "Ножа ему!" - как о решенном, подумал Демеев и посмотрел в противоположный угол, где лежало оружие: автомат, бинокль и длинный нож - заветный трофей капитана, взятый на одной из операций в рукопашной схватке в кишлаке.