Стрекоза в янтаре. Разделенные веками - [185]

– Мне надо было вести себя тихо. Не кричать. Но я не мог терпеть, и милорд услышал мой голос. Он ворвался в комнату, и я так обрадовался, что бросился к нему и спрятался у него за спиной, а милорд ударил англичанина по лицу. Англичанин вскочил с пола, схватил табуретку и бросил ее в милорда. Я так испугался, что выбежал из комнаты и спрятался в чулане в конце коридора. И даже там были слышны крики и шум. А потом милорд нашел меня, открыл дверь и помог мне одеться, потому что руки у меня так дрожали, что я не мог застегнуть пуговицы.

Он теребил мои юбки обеими руками и прятал в них лицо, пытаясь заставить меня поверить в его раскаяние.

– Это моя вина, мадам! Но я не знал! Я не думал, что милорд будет драться с англичанином! А теперь милорд пропал и уже никогда не вернется, и в этом виноват только я.

Безутешно рыдая, он упал на землю у моих ног. Он плакал так громко, что, скорее всего, не слышал моих слов, когда я наклонилась над ним, чтобы поднять.

– Это не твоя вина, Фергюс. Не твоя и не моя. Но ты прав, наверное. Он пропал навсегда.

* * *

После разговора с Фергюсом я впала в еще большую апатию. Серое облако, окутывавшее мое сознание с того момента, как я потеряла ребенка, становилось все плотнее и гуще, лишая возможности видеть свет рождающегося дня. Звуки внешнего мира едва доходили до меня, подобно легкому звону колокола сквозь нависший над морем туман.

Луиза стояла надо мной и тревожно хмурилась.

– Ты ужасно похудела. И такая бледная. Нельзя так себя вести, – укоряла она меня. – Ивонна говорит, ты опять не завтракала.

Я не могла припомнить, когда в последний раз мне хотелось есть. Задолго до дуэли в Булонском лесу? Задолго до путешествия в Париж? Я перевела взгляд с каминной полки на причудливой формы мебель в стиле рококо. Голос Луизы доносился словно откуда-то издалека, и я не обращала на него внимания. Он воспринимался мною не более чем шум, подобный постукиванию ветвей деревьев о стенку дома или жужжанию мух, привлеченных запахом завтрака, поданного на стол.

Я наблюдала за одной такой мухой, слетевшей с яйца, после того как Луиза хлопнула в ладоши. Она назойливо жужжала и кружила неподалеку, чтобы улучить минуту и снова усесться на лакомый кусочек. Я услышала звук торопливых шагов, властный голос Луизы и короткий ответ служанки: «Сейчас, мадам!» – а затем – хлоп! Это служанка била мух одну за другой. Она смахивала их маленькие черные трупики себе в карман, сметала их со стола и вытирала оставшийся от них след краем фартука.

Луиза наклонилась, неожиданно попав в поле моего зрения.

– Твое лицо осунулось – кожа да кости. Если ты не хочешь есть, то, по крайней мере, пойдем погуляем, – нетерпеливо сказала она. – Дождь прекратился, давай посмотрим, не осталось ли орехов на мускатном дереве. Может быть, тебе захочется их съесть.

Мне было безразлично, где находиться – в доме или на улице. Туманная пелена все еще окутывала меня, сглаживая очертания окружающих предметов и делая их неотличимыми друг от друга. Но я считала себя обязанной Луизе, поэтому встала, оделась, и мы вышли.

У дверей, ведущих в сад, ее остановил повар и обратился со множеством вопросов по поводу званого обеда для гостей. Гости были приглашены, чтобы хоть немного развлечь меня, и дом охватила обычная в таких случаях лихорадка.

Луиза тоскливо вздохнула и, коснувшись моей спины, сказала:

– Ты иди, а я пришлю слугу с твоим плащом.

Это был необычно прохладный для августа день, накануне прошел дождь. На покрытых гравием дорожках стояли лужи, а капли дождя, падающие с деревьев, были холодными.

Небо все еще оставалось хмурым, но освободилось от черных туч. Я обхватила себя руками. Казалось, вот-вот выглянет солнце, но все равно хотелось накинуть плащ.

Я услышала шаги позади себя, обернулась и увидела слугу Луизы, Фрэнка, но плаща у него в руках не было. И вид был весьма озабоченный.

– Мадам, – сказал он, – к вам посетитель.

Это известие огорчило меня, поскольку я совсем не была расположена к каким-либо встречам.

– Скажите, что вы не нашли меня, а когда визитер отбудет, принесите мне, пожалуйста, плащ.

– Но, мадам, это лорд Брох-Туарах, ваш супруг.

Крайне удивленная услышанным, я обернулась взглянуть на дом. Это был действительно Джейми. Я сразу узнала его высокую фигуру, но отвернулась, сделав вид, что не поняла, кто это, и пошла по направлению к кустарнику. Он был довольно густым и высоким, чтобы спрятаться в нем.

– Клэр!

Притворяться было бесполезно. Он тоже увидел меня и уже спешил по тропинке. Я ускорила шаг, но мне было бесполезно состязаться с ним. На полпути к кустарнику меня одолела одышка, и я вынуждена была замедлить шаг. Я давным-давно утратила свою спортивную форму.

– Клэр, подожди!

Я чуть обернулась. Он был совсем близко. Мягкая серая пелена, окутывающая меня, заколыхалась, и я почувствовала озноб от мысли о том, что встреча с Джейми совсем лишит меня этой зыбкой защиты от внешнего мира. Если это произойдет, я погибну, словно червяк, вытащенный из земли и брошенный на каменную скалу, голый и беспомощный под палящими лучами солнца.

– Нет! – отчаянно завопила я. – Я не желаю говорить с тобой. Уходи!