Стрекоза ломает крылья - [20]

Но Анна... Анна... До сих пор он не мог понять какой-то раздвоенности ее души, беспричинных слез, резких колебаний в характере, смутность ее желаний, холодной рассудительности, а то и противоречивых взглядов, меняющихся от настроения. Она то звала Виктора с собой, уговаривала уехать в Рур, то будто отталкивала от себя, опасаясь, что он примет ее предложение и тогда уже будет поздно остановить его, вернуть назад...

Да, он не знал ее прошлого, не знал, что она в сто раз опытнее его в таких делах, о которых он не имеет никакого представления. А если бы он узнал об этом, то, может быть, никогда не сделал опрометчивого шага к глубокой пропасти, куда Стрекоза подталкивала его, выполняя указания полковника Брауна.

«Как ответить ей, что написать?» — думал Виктор. Месяц назад, когда он прощался с Анной и просил писать ему хоть раз в неделю, он не думал, что переписка поставит его в затруднительное положение. Он ожидал писем простых и сердечных, а получил почти официальный запрос о том — намерен ли он оставить Родину и поехать с нею в Западную Германию, где собрались фашисты и каратели, изменники и предатели, сотрудничавшие с гитлеровцами в годы войны... «Неужели во имя своих чувств я должен стать на такой путь?»

Виктор так и не ответил на мучившие его вопросы. В короткой записке он просил Анну срочно приехать к нему, чтобы договориться обо всем и поставить все точки над «и». Стрекоза доложила об этом Смиту. Американцам стало ясно, что склонить Сорокина к выезду на Запад им не удастся. Полковник Браун предложил Смиту разработать план действий и линию поведения Стрекозы по третьему варианту, который давно вынашивался ими и в настоящей ситуации стал благоприятным шансом на победу в игре с Сорокиным.

Теперь, после длительной разлуки, Стрекоза надеялась воспользоваться своими женскими достоинствами и усыпить бдительность Виктора. Она убедила майора Смита разрешить ей поездку к Сорокину без сопровождения и договорилась о свободе действий во имя достижения главной цели. Шеф согласился с ее доводами, но попросил хоть по телефону подать ему сигнал о своем благополучии. Затем он передал Стрекозе надежные документы, изготовленные лучшими специалистами технической службы Берлинского филиала ЦРУ, содержание которых она уже знала на память.

Прибыв в Бернау, Стрекоза сразу направилась в особняк, где квартировал Сорокин. Старшего лейтенанта дома не оказалось, и она осталась ожидать его у словоохотливой хозяйки фрау Шмельцер, которая передавала ее письма Виктору. Осведомившись о здоровье и настроении Сорокина, Стрекоза поинтересовалась его связями, образом жизни и осталась довольна положительными отзывами.

Вскоре женщины услышали тяжелые шаги по лестнице и стук закрывшейся двери на площадке второго этажа особняка.

Стрекоза попрощалась со Шмельцер и поспешила навстречу старшему лейтенанту.

Без стука и звонка она прокралась в холостяцкую квартиру и радостно бросилась на шею Виктору...

Потом они вместе приготовили кофе, Виктор выложил на стол все свои продовольственные запасы, коробки с конфетами, поставил бутылку с немецкой вишневой наливкой и, придвинув столик к дивану, уговорил гостью поужинать вместе.

— Почему ты не ответил на мое письмо, Виктор? — спросила Стрекоза, когда хозяин уже выпил рюмку наливки, согрелся и повеселел.

— Я хотел об этом поговорить лично. Бумага для такого дела не подходит. Видишь ли, Анна, я люблю тебя, и это ты знаешь сама, но ты не должна быть жестокой, если действительно хочешь, чтобы мы были вместе. Я никогда не покину свою родину. Об этом ты должна знать! Иначе у нас ничего не выйдет, а я не хочу обманывать тебя, тешить надеждами. Поэтому и не отвечал. Я много думал над твоими вопросами и все-таки даю тебе такой ответ, — взволнованно закончил Виктор.

Стрекоза долго молчала.

— Спасибо, Виктор, за откровенность! — наконец, выговорила она. — Таким ты мне еще больше нравишься. Я шла, чтобы проститься с тобой навсегда, а теперь вижу, что не уйду, пока не покаюсь тебе в том, что натворила. Наберись мужества и поверь тому, что я расскажу тебе... Я вовсе не немка и не Анна. Я украинка, Эльвира Гринько. Немецкий язык изучала в средней школе и в Германии, куда увезли меня немцы в сорок третьем. После репатриации, в сорок шестом, вместе с подругами работала санитаркой, потом медсестрой в советском военном госпитале. Сейчас работаю медсестрой в нашей больнице в Берлине. Вот и вся моя биография...

— Не понимаю! — вскричал ошеломленно Сорокин. — Зачем же тебе надо было притворяться немкой, звать меня на Запад, как тот американский майор?

— Просто захотела подурачиться, проверить тебя. Наши девчата заметили, что советские офицеры за немочками с большим интересом ухаживают, галантность проявляют, а со своими, да еще медсестрами, ведут себя слишком свободно и даже вульгарно. А нам это не нравится! Вот я и решила проверить, закружить тебе голову... Да, наверное, переиграла. Ты уж прости, Виктор, за такую глупую шутку. Мне сейчас даже неудобно перед тобой, не хотела больше встречаться. Практику, институт придумала, дядюшку богатого в Руре...