Street English - [5]
А вот если слово заканчивается на -ing или -ong, то G вообще не читается, но превращает букву N в носовую, как у французов:
string [стрин] струна
gong [гон] гонг
strong [строн] сильный
wrong [рон] неправильный
Так же, как и G, порой совсем не произносится их буква К [кей] в начале слов перед N. И даже не знаю, зачем ее пишут:
knee [ни] колено
know [ноу] знать
knight [найт] рыцарь
knife [найф] нож
knot [нот] узел
Вроде бы все ясно с буквой S [эс]. Но она не всегда дает звук [с]. Наше S может быть и как [з]:
rose [роуз] роза
nose [коуз] нос
и как [с]:
sun [сан] солнце
sink [синк] раковина
и как [ш]:
sure [шуэ] конечно, точно, пожалуйста
sugar [шугэ] сахар
и как [ж]:
erase [ирэйж] стирать
Их Н[эйч] дает звук [х], но не такой харкающий, как у русских или грузин, но легкий на одном выдохе, как украинская [г]. Нередко их [х] и пишут в русском языке в качестве [г], видимо, украинской: Harrison — Гаррисон, Hollywood — Голливуд. Часто их Н вообще не произносится. Оно служит букве S для создания звука [ш] или даже правильней [щ]:
she [щи] она
shy [щай] скромный
bush [буш] кусты
Или для буквы С для создания [ч]:
chair [чэа] стул
chance [чэнс] шанс
Начнем с буквы Н [эйч], тем более что мы па ней и остановились. Эта буква порой вообще не читается, а только подпирает соседние гласные. Вот, к примеру, если вас зовут Дебора, Мария или Света, то американцы могут писать свои имена так: Deborah, Mariah, Svetah. И здесь буква Н выполняет роль подпорки. Она не читается, а просто означает, что на конце должен быть чистый звук [а], а то американцы, вечно “экая” на букву А, могут в противном случае (если нет Н) читать все эти женские имена как: Дэборэ, Мэриэ, Светэ. Также и восклицания О! и А! по-английски пишут соответственно Oh и Ah.
В слове запрещено, запрещение — prohibition [проибишн] буквочка “эйч” также не читается, а как бы подкрепляет букву I, чтобы она звучала как [и]. По, в отличие от англичан, американцы, опять-таки, все же произносят Н и говорят сие слово как [прохибишн].
Также на конце не читается их буква R:
star [стаа] звезда
fair [фэа] честно, ярмарка, светло-русый
bear [бэа] медведь (когда-то в древности наши предки тоже называли медведя бэром)
Но как и с буквой Н, американцы все равно стараются, в отличие от англичан, произнести R на конце слова. И тогда получается типичный американский акцент.
Когда R встречается с буквой W [дабл ю], то, несмотря на длинное название буквы W, которое переводится как двойное ю (видимо, англичане думали, что U + U = W), и даже невзирая на то, что W стоит на первом месте, буква эта не дает ровным счетом никакого звука, хотя обычно она произносится как [у]:
window [уиндоу] окно
when [уэн] когда
why [уай] почему
Вот посмотрите на слона, где наше “двойное ю” молчит как рыба:
wrong [рон] неправильный, плохой
write [райт] писать
wrap [рэп] заворачивать, упаковывать, шаль, плед
wrangler [рэнглэ] крикун, спорщик
wreck [рэк] авария, крушение
Ну вот, пожалуй, все. Остались лишь стабильные, хорошие буквы, к которым я отнесу В[би], D[ди], F[эф], J[джей], L[эл], М [эм], N[эн], Р[пи], Q[кю], Т[ти], V[ви], X[экс], Z[зэд]. Все они означают чисто свои звуки.
Да, англичане окают и акают не хуже москвичей и уральцев. Кстати, а знаете, почему окает все Приуралье? Это оставшийся акцент от Лжедмитрий понавез в Москву много русин из Великого Kняжества Литовского и Русинского, то бишь белорусов, которых московские называли по ошибке поляками, ибо среди них было много католиков. От них, от белорусских мастеров, дружинников и купцов стала Москва акать.
Англичане акают, когда нужно с нашей точки зрения окать в буквосочетаниях -OUR, -OW (c ударением на первый слог):
our [ауэ] наш
power [пауэ] сила, власть
flower [флауэ] цветок
flour [флауэ] мука
Буква R дает на конце что-то типа русского звука [э] или [а]. Прикольно, их мука и цветок произносятся одинаково, хотя пишутся по-разному. И то же самое происходит с их оленем — deer [диэ] и словом дорогой — dear [дыэ].
Также они акают в словах
mother [мазэ] мать
brother [бразэ] брат
bomb [бам] бомба
А вот в сочетаниях с AU нужно чаще окать:
maul [мол] кувалда
maud [мод] серый плед
nauseate [носиэйт] морская болезнь
nautilus [нотилус] кораблик (моллюск)
Если честно, то про нюансы их произношения и чтения можно говорить очень долго. Поэтому заканчиваем с этим. Главное — схватили суть. Идем дальше.
УРОК ПЕРВЫЙ
Всегда говори о’кэй!
Вообще в Штатах можно жить и вполне сносно общаться с тамошними аборигенами, зная при этом несколько нужных слов и выражений. Если бы Колумб знал слово о’кэй и если бы его знали те индейцы, что встретили его где-то там, на Кубе, куда он заплыл на своих каравеллах, то, думаю, у испанцев было бы куда как меньше проблем с местным населением.
Я, в свою очередь, английские слова первой необходимости, которые просто необходимо знать в USA, выщимил достаточно быстро. Надо всего лишь знать, как правильно здороваться, как извиняться, как высказывать свое восхищение, несогласие и плюс парочку многозначных английских глаголов, которые помогут в разного рода нюансах. Прежде всего, нужно выучить их

Михаил Голденков представляет первый роман трилогии о войне 1654–1667 годов между Московским княжеством и Речью Посполитой. То был краеугольный камень истории, ее трагичный и славный момент.То было время противоречий. За кого воевать?За польского ли короля против шведского?За шведского ли короля против польского?Против московского царя или с московским царем против своей же Родины?Это первый художественный роман русскоязычной литературы о трагичной войне в истории Беларуси, войне 1654–1667 годов. Книга наиболее приближена к реальной истории, ибо не исключает, а напротив, отражает все составляющие в ходе тех драматических событий нашего прошлого.

Книга «Тропою волка» продолжает роман-эпопею М. Голденкова «Пан Кмитич», начатую в книге «Огненный всадник». Во второй половине 1650-х годов на огромном просторе от балтийских берегов до черноморской выпаленной степи, от вавельского замка до малородных смоленских подзолков унесло апокалипсическим половодьем страшной для Беларуси войны половину населения. Кое-где больше.«На сотнях тысяч квадратных верст по стреле от Полоцка до Полесья вымыло людской посев до пятой части в остатке. Миллионы исчезли — жили-были, худо ли, хорошо ли плыли по течениям короткого людского века, и вдруг в три, пять лет пуста стала от них земная поверхность — как постигнуть?..» — в ужасе вопрошал в 1986 году советский писатель Константин Тарасов, впервые познакомившись с секретными, все еще (!!!), статистическими данными о войне Московии и Речи Посполитой 1654–1667 годов.В книге «Тропою волка» продолжаются злоключения оршанского, минского, гродненского и смоленского князя Самуэля Кмитича, страстно борющегося и за свободу своей родины, и за свою любовь…

Эта книга завершает серию приключений оршанского князя пана Самуэля Кмитича и его близких друзей — Михала и Богуслава Радзивиллов, Яна Собесского, — начатых в книге «Огненный всадник» и продолженных в «Тропою волка» и «Схватка».Закончилась одиссея князя, жившего на изломе двух эпох в истории белорусского государства: его золотого века и низвержения этого века в небытие, из которого страна выбирается и по сей день. Как верно писал белорусский поэт Владислав Сырокомля: «Вместе с оплаканными временами Яна Казимира кончается счастливая жизнь наших городов».

Книга «Схватка» завершает трилогию, которую автор назвал «Пан Кмитич», состоящую из трех книг: «Огненный всадник», «Тропою волка» и «Схватка».Что касается фактов исторических, то единственное искажение, к которому прибегает автор — это сжатие времени, ибо даже в трех пухлых книгах не описать все значимые события тех огненных тринадцати лет ужасной войны. В романе также достаточно близко к правде отображен колоритный мир простых людей XVII века, их верования и традиции.Иллюстрации М. А. Голденкова.

Информация, изложенная в этой книге, не представляет никакой тайны. Однако по исторически сложившимся причинам ее не принято широко обсуждать и исследовать. Автор считает это большой ошибкой, потому что искажение исторической информации рождает лишь встречное искажение и тормозит процесс либеральных преобразований в обществе.Именно имперское искажение истории рождает экстремистские течения. Объективный же анализ истории и есть путь к народному согласию.

Книга, которую вы держите в руках, — поиск ответов на те вопросы, которые задают учителям не в меру любопытные школьники, не получая ясных объяснений.Кто же такие древние русские, предки украинцев, русских России и беларусов? Почему одни из них как на старшего брата взирают на Москву, а других поворачивает в обратную сторону? Что есть Беларусь, Русь, Россия, Москва и наши предки русы?

Книга Дж. Гарта «Толкин и Великая война» вдохновлена давней любовью автора к произведениям Дж. Р. Р. Толкина в сочетании с интересом к Первой мировой войне. Показывая становление Толкина как писателя и мифотворца, Гарт воспроизводит события исторической битвы на Сомме: кровопролитные сражения и жестокую повседневность войны, жертвой которой стало поколение Толкина и его ближайшие друзья – вдохновенные талантливые интеллектуалы, мечтавшие изменить мир. Автор использовал материалы из неизданных личных архивов, а также послужной список Толкина и другие уникальные документы военного времени.

Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.

На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Настоящее пособие помогает формированию и совершенствованию у студентов умений и навыков произношения, словоупотребления, использования грамматических форм, правописания и постановки знаков препинания. Предназначено как для практических аудиторных занятий, так и для самостоятельной работы.Для студентов, изучающих курсы «Русский язык и культура речи», «Культура речи», «Стилистика русского языка и культура речи», «Стилистика и литературное редактирование» и др. Данное пособие может быть использовано также выпускниками средних школ и абитуриентами при подготовке к Единому государственному экзамену по русскому языку.