Street English - [4]
map [мэп] карта
cat [кэш] кот
sad [сэд] грустный
flat [флэт] плоский, квартира
Но самый большой прикол с А наступает тогда, когда она стоит перед двойными L. Тогда она даст звук [о]:
all [ол] все
call [кол] звонить, звонок
tall [тол] высокий
wall [уол] стена
Но и наш русский звук [a] буква А тоже дает. Правда, это глубокий звук, с заворачиванием кончика языка назад. Все это устраивает буква R [ар], перед которой стоит А:
party [паати] вечерника
car [каа] автомобиль
start [стаат] старт
Все кувырком у этих американцев! А читают как [о], а вот буква O[оу], как ни странно, часто читается как [а]. Но это только в закрытых слогах:
not [нат] не
pot [пат] чайник
cop [кап] полицай
spot [спат] пятно
dog [даг] собака
Ну а в открытых слогах О звучит так же, как и называется в алфавите — [оу] Хотя если стоят два О, то тогда они читаются как [у]:
book [бук] книга
look [лук] смотреть, выглядеть
room [рум] комната, место
А вот слово blood (кровь), вроде, тоже должно читаться с [у] вместо двойного О, ан нет. Оно читается как [блад]. Это исключение. И еще одно исключение: если вы увидите дверь с двумя буквами О, то это не надо читать, как комната “У”. Это туалет.
Также меняется и уже знакомая нам E [и], Она может быть как [и] только когда идет рядом с другой такой же буквой — ЕЕ, либо с А — ЕА:
street [cmpum] улица
feel [фил] чувствовать, чувство
stream [стрим] поток, течение
sea [си] море
see [си] видеть, смотреть
А если Е заперта, то она дает звук, похожий на наше [е], только более краткое, ближе к [э]:
men [мэн] люди
bed [бэд] кровать
Бува I[ай] также звучит как [ай] только в открытых слогах:
time [тайм] время
mine [майн] мое, мой
fine [файн] хорошо, красиво
Сочетание в виде GH после I и перед Т в английском тоже котируется как открытый слог. Вот пример:
night [найт] ночь, вечер
fight [файт] сражаться
sight [сайт] вид
bright [брайт] яркий
Американцам сие, впрочем, не нравится, и они упрощают эти слова, выкидывая ненужные, на их логичный взгляд, GH, и пишут, к примеру, не night, a nite. А вот когда I зажато между двумя согласными, то оно звучит как некий нейтральный звук, который наши лингвисты почему-то называют кратким звуком [и], хотя он — нечто среднее между [э] и [ы]. Поэтому я его буду изображать каждый раз по-разному, в зависимости от слова:
shit [щэт] эквивалент нашему восклицанию “черт!”, хотя переводится как дерьмо
chill [чыл] холод, дрожь
fill [фыл] заполнять
Также звук [ай] дает и буква Y[уай]. которая звучит то как [ай]:
why [уай] почему
fly [флай] летать, муха
spy [спай] шпионить
то как [и] на конце слов в качестве окончания:
buty [бьюти] красавица
actualy [экчуэли] в натуре, в самом деле
friendly [фрэндли] дружественно
country [кантри] деревня, страна, музыка-кантри
Бува U[ю] тоже выкидывает коленца, как О и А. Она также может давать звук [а] в закрытых слогах:
but [бат] но
knut [нат] орех
plum [плам] слива
Но в “свободном полете” U всегда [ю], либо чуть-чуть [у], как в слове student [студнт] или даже [счуднт].
Если вам что-то непонятно, то не расстраивайтесь сильно. По ходу нашей с вами книжки мы периодически будем возвращаться к правилам чтении всех этих дурацких или слишком мудреных букв. Нулевой урок еще продолжится.
Вновь вернемся к английским буквам и к тому, как их читать. И вновь тот, кто считает, что это ему не нужно может пропустить урок. Не накажу. Итак, А, Е, I, О, U и Y мы уже рассмотрели. Проходили, как говорят, в школе. Теперь копнем их согласные причуды. Третьей в алфавите идет буква С[си]. По если соседка С, буква В[би] дает только звук [б] (только более мягкий, ближе к нашему [п]), то С читается то как [с], а то как [к]. Как [к] С читается куда как чаще, но вот в начале слов перед буквами I, Y, Е наше С дает [с]:
century [сенчри] век, столетие
cent [сент] цент
city [сити] город
cinema [синэма] кино
cyborg [сайбог] киборг
Также как [с], С читается в конце слов перед буквой Е:
advice [эдвайс] совет
nice [найс] красиво, красивый
price [прайс] цена
pace [пэйс] шаг
Но если слово заканчивается на -ic, то почти всегда будет звук [к]:
Nordic [нордик] нордический, северный
basic [бэйзик] основной
Slavonic [слэвоник] славянский
А когда две буквы С идут вместе, то — вот штука! — первая читается как [к], а вторая — как [с]:
success [саксес] успех
accent [эксэнт] акцент
Столь же многогранна и буква G[джи]. Она даст два звука — [дж] и [г]. Как [дж] G звучит в начале слов перед теми же гласными, что и фигурировали в случае с С — I (но не всегда), Y, Е:
gym [джим] гимнастический зал
gin [джин] джин
но:
girl [гёл] девушка
give [гив] давать
затем:
German [джомэн] немецкий язык, немец
gem [джем] джем
gear [джиэ] мотор, механизм
geography [джиогрэфи] география
geology [джиолоджи] геология
Видите, как интересно: в географии две G читаются как [дж] и [г], а в геологии обе G дают звук [дж]. В остальных словах G в начале даст [г].
gold [гоулд] золото
guy [гай] парень (а можно и девушка)
good [гуд] хорошо
go [гоу] уходить, идти
В конце слов перед Е наше G также даст [дж]:
bridge [бридж] мост
change [чендж] обмен
page [пэйдж] страница
А вот если слово заканчивается на
Михаил Голденков представляет первый роман трилогии о войне 1654–1667 годов между Московским княжеством и Речью Посполитой. То был краеугольный камень истории, ее трагичный и славный момент.То было время противоречий. За кого воевать?За польского ли короля против шведского?За шведского ли короля против польского?Против московского царя или с московским царем против своей же Родины?Это первый художественный роман русскоязычной литературы о трагичной войне в истории Беларуси, войне 1654–1667 годов. Книга наиболее приближена к реальной истории, ибо не исключает, а напротив, отражает все составляющие в ходе тех драматических событий нашего прошлого.
Книга «Тропою волка» продолжает роман-эпопею М. Голденкова «Пан Кмитич», начатую в книге «Огненный всадник». Во второй половине 1650-х годов на огромном просторе от балтийских берегов до черноморской выпаленной степи, от вавельского замка до малородных смоленских подзолков унесло апокалипсическим половодьем страшной для Беларуси войны половину населения. Кое-где больше.«На сотнях тысяч квадратных верст по стреле от Полоцка до Полесья вымыло людской посев до пятой части в остатке. Миллионы исчезли — жили-были, худо ли, хорошо ли плыли по течениям короткого людского века, и вдруг в три, пять лет пуста стала от них земная поверхность — как постигнуть?..» — в ужасе вопрошал в 1986 году советский писатель Константин Тарасов, впервые познакомившись с секретными, все еще (!!!), статистическими данными о войне Московии и Речи Посполитой 1654–1667 годов.В книге «Тропою волка» продолжаются злоключения оршанского, минского, гродненского и смоленского князя Самуэля Кмитича, страстно борющегося и за свободу своей родины, и за свою любовь…
Книга «Схватка» завершает трилогию, которую автор назвал «Пан Кмитич», состоящую из трех книг: «Огненный всадник», «Тропою волка» и «Схватка».Что касается фактов исторических, то единственное искажение, к которому прибегает автор — это сжатие времени, ибо даже в трех пухлых книгах не описать все значимые события тех огненных тринадцати лет ужасной войны. В романе также достаточно близко к правде отображен колоритный мир простых людей XVII века, их верования и традиции.Иллюстрации М. А. Голденкова.
Эта книга завершает серию приключений оршанского князя пана Самуэля Кмитича и его близких друзей — Михала и Богуслава Радзивиллов, Яна Собесского, — начатых в книге «Огненный всадник» и продолженных в «Тропою волка» и «Схватка».Закончилась одиссея князя, жившего на изломе двух эпох в истории белорусского государства: его золотого века и низвержения этого века в небытие, из которого страна выбирается и по сей день. Как верно писал белорусский поэт Владислав Сырокомля: «Вместе с оплаканными временами Яна Казимира кончается счастливая жизнь наших городов».
Книга, которую вы держите в руках, — поиск ответов на те вопросы, которые задают учителям не в меру любопытные школьники, не получая ясных объяснений.Кто же такие древние русские, предки украинцев, русских России и беларусов? Почему одни из них как на старшего брата взирают на Москву, а других поворачивает в обратную сторону? Что есть Беларусь, Русь, Россия, Москва и наши предки русы?
Информация, изложенная в этой книге, не представляет никакой тайны. Однако по исторически сложившимся причинам ее не принято широко обсуждать и исследовать. Автор считает это большой ошибкой, потому что искажение исторической информации рождает лишь встречное искажение и тормозит процесс либеральных преобразований в обществе.Именно имперское искажение истории рождает экстремистские течения. Объективный же анализ истории и есть путь к народному согласию.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.